Ответа на этот вопрос ни у кого из присутствующих не нашлось.
Павел убрал комм и уставился в окно.
Глайдеры Трубиных все так же стояли без движения. И даже штурмовики барражировали в отдалении не решаясь приблизиться.
— Чего они ждут? — негромко поинтересовалась Светлана.
— Не они, — качнул головой клановец. — Мы.
Никто ничего спрашивать не стал. Хотя кое-кто и преисполнился недобрыми предчувствиями.
Сигнал вызова раздался минут чрез пятнадцать.
— Слушаю, Сергей Михайлович, — коротко ответил молодой человек.
Застыли все. Кроме развалившегося на в уголочке на неприметном диванчике Кроля. Он просто не знал имени главы клана Турбиных.
— Я им не мешаю, — коротко ответил Павел и вновь замолк, вслушиваясь в ответ.
Собеседник оказался крайне не многословным.
— Сергей Михайлович, — коротко произнес молодой человек уже через пять секунд. — Ранее между нашими кланами не было серьезных… трений. Я надеюсь, что нынешний спор будет разрешен в скором времени. Поэтому я бы не хотел оставлять камня за пазухой. Прошу изучить.
С этими словами парень дал отбой и отправил недавнему собеседнику запись недавнего разговора с его внуком.
— Что… что ты отправил? — уточнил Бойцов.
— Обвинения во лжи, — коротко откликнулся его бывший воспитанник.
Ему этого «крючка» было не жалко. Во-первых, на руках у него имелась куда более интересная видеозапись «исповеди» слуги по особым поручениям Турбиных, а, во-вторых, задел на добрые отношения в будущем нужно создавать уже сейчас. Была и третья причина.
— А эти почему еще здесь? — поинтересовалась сестренка.
— Я бы тоже не рискнул взлетать в захвате прицельного комплекса «Кинжала», — пожал плечами Павел.
— Почему же они с нами не связались и не запросили разрешения на взлет? — поинтересовалась сестренка.
— Так полчаса уж бомбардируют офицера связи сообщениями, — равнодушно пожал плечами клановец. Не отвечаю. Зачем говорить с ним, если я заранее позаботился, чтобы способ связаться со мной был у его деда.
Комм в руках юноши вновь издал короткую трель.
— Слушаю, Сергей Михайлович.
Ответ был длинным. Однако парень терпеливо дождался его окончания. Лишь затем он негромко произнес:
— Конечно, я уничтожу запись, — серьезно произнес он. — Твой внук глупо подставился и я не готов использовать… такие инструменты в дальнейших переговорах.
Павел не лукавил. С его точки зрения, это было все равно что Марат обгадился бы посреди улицы, а он заснял это и шантажировал бы выкладкой на всеобщее обозрение. Низко и недостойно.
— Однако слова обвинение произнесено.
Еще несколько секунд парень внимательно прислушивался к голосу с стой стороны.
— Давайте сойдемся на второй половине миллиона, — хмыкнул он негромко и, помолчав, фыркнул. — Да… Да. Уже второй, да.
Больше говорить было не о чем. Связь прервалась. Еще через пару минут комм Павла подтвердил, что теперь на его счету стало на пятьсот тысяч полновесных имперских рублей больше.
— Ах ты, крохобор, — хмыкнула Светланка.
Павел только плечами пожал и, наклонившись к уху девушки, негромко произнес:
— За-нач-ка. Только для нас с тобой. Мало ли, что может случиться?
Убедившись, что сестренка прониклась, осознала, но подкалывать его не перестанет, Павел махнул рукой Бойцову:
— Вырубай «засвет».
Через минуту глайдеры Трубиных на форсаже взмыли вверх и направились куда-то на в на северо-восток.
— Ну, вот и закончили, — коротко резюмировал Павел. — Всем спасибо!.. А, Свет, отцу позвони… А лучше не так. Отправляйся на этажи и доложи лично.
— А чем займешься ты?
— А я пойду спать.
Спорить с Волконским никто не стал. Он сегодня и так сделал достаточно.
Глава 7
Глава 7
— Интересно, сколько такая справка стоит, — хмыкнул негромко Воронцов, рассматривая очередной шедевр поваров Классов перед собой.
Судя по всему, зелено-синяя масса, украшенная фигурками из овощей, и какая-то паровая котлета была явно ему не по вкусу. Но он не жаловался. Вслух. Лишь взгляд его внимательному взгляду открыл бы всю боль и страдание, что он сейчас испытывал.
— Поверь мне, Матвей, если бы я знал цену изначально, то ни за что бы не согласился…
Оба собеседника прекрасно понимали, что речь идет не о деньгах.
«Блин, бесит!»- коротко хмыкнул про себя Павел, оглядываясь. К сожалению, проректор отнял у него слишком много времени и главный зал заполнился однокашниками. Любой хоть сколько-нибудь серьезный разговор стал моментально невозможен.