— Достаточно, — попросил он.
Долгорукий-младший тут же кивнул и отложил папку на небольшую полку возле все той же неприметной дверцы. Представить себе воришку, способного проникнуть именно в эту точку вселенной никто из собеседников не мог. А даже если таковой бы и сыскался, то оба признали бы его навыки очень близкими ко всемогуществу. И какой смысл от такого вообще пытаться что-то скрывать?
— Ну что, пошли? — в легком нетерпении спросил сын.
Мужчина лишь кивнул, открывая дверь.
За ней оказались лишь несколько довольно аскетично обставленных, но вполне удобных комнат.
— АААААААРРРР! — крик-рык молодого человека стегнул по стенам, едва за его спиной закрылась дверь.
Отец понимающе наблюдал за сыном. Никаких попыток помешать ему он не предпринял. Лишь дождавшись, когда молодой человек охрипнет и замолкнет, мужчина сделал шаг вперед и просто обнял его. Он очень давно об этом мечтал. Однако для человека, вся жизнь которого проходит под незримыми взглядами тысяч и миллионов наблюдателей, такое простое удовольствие — обнять сына искренне, а не «холодно и правильно» для фотографии, было доступно очень и очень редко.
Здесь было можно. И только здесь. Да, во внешнем мире оба Долгоруких обязаны были держать лицо. И чувства были под запретом. Но здесь, именно в этой комнате, они могли побыть сами собой без всякого опасения, что-кто-то сможет им помешать.
— Легче? — мимические мышцы «удивленно» отреагировали на попытку их использовать.
— О, да, отец! — счастливо заявил молодой человек, с веселым изумлением разглядев на лице мужчины самую настоящую, хоть и чуть кривоватую улыбку.
Эмоции нельзя долго держать в себе. Их обязательно нужно «пережигать». И делать это правильно. Иначе…
— Десять лет здесь не был! — выдохнул старший.
Константин с ужасом уставился на него. Десять лет… Десять лет держать все в себе — немыслимо!
— Посмотрим кино, сынок⁈
Молодой человек в очередной раз едва не рассмеялся небольшой сумке в руках отца. Кто бы могу подумать, что сквозь древний коридор ЭТОТ человек тащит чипсы и сыр-плетенку, какие можно найти в любом магазине!
— Как в старые добрые времена⁈ — улыбнулся тот.
— Конечно!
Мало кто мог даже представить и уж совершенно точно никто не мог узнать, что самодержец предпочитает расслабляться просмотром старых комедий в компании с сыном.
Однако императоры, нынешний и, скорее всего, будущий — тоже люди.
Глава 11
Глава 11
— Я понял, — грустно констатировал Павел. — Я все понял.
Помогла тому очередная горошина, наколотая на вилку. Ее Волконский держал на уровне глаз. Две Леди за его столиком делали вид, что ничего не происходит.
— И что именно? — негромко спросила одна из собеседниц.
— Почему именно мне не нравится здешняя еда-а-а-а… — простонал молодой человек с болью в голосе.
Светлана вопросом заинтересовалась. Вика от подобного вопроса слегка, не к столу с дамами будет сказано, офигела.
— Она дорогая? — предположила девушка, чем заслужила оч-чень странный взгляд от присоединившейся к их столику Юсуповой.
Парень покачал головой, все так же не отводя взгляда от своей «цели».
— Не вкусная? — продолжила играть в угадайку она.
Брат ее лишь ухмыльнулся на подобное замечание и пожал плечами. Мол, есть можно.
— Зажрался, сволочь? — попробовала девушка еще один вариант.
Все это было произнесено столь прекрасно поставленным холодным голосом, что «уральская принцесса» даже не сразу поняла, что именно услышала. Она, конечно, слышала, что Павла называли странным, а его сестру Ледяной Сукой за умение всего несколькими ядовитыми «посылами» поставить а место кого угодно, но… Такого девушка не ждала.
— Думаешь? — переспросил Волконский, прервав свою странную «медитацию».
— Угу! — с королевской грацией чуть склонила голову его сестра.
— Знаешь, мне нравится, — задумчиво решил клановец, вновь возвращаясь к процессу созерцания горошка. — Хорошая теория, многое объясняет.
— А то… — вздохнула девушка с таким видом, будто вела беседу о поэзии минувших эпох.
— И все же… нет, — вынужден был разочаровать ее Павел.
Виктория замерла. Она знала Волконскую совсем другой: циничной, стервозной и способной в любой момент сорвать свой гнев на ком угодно по малейшему поводу.
Не ведомо было Юсуповой, что столь отталкивающий образ с великим тщанием разрабатывался самой Светланой не один год. Каждый в агрессивной клановой и родовой вражде защищается как может. Кстати, сам Павел тоже считался типом резким и всегда готовым к неадекватному ответу на любой выпад.