В понедельник гимназические уроки тянулись медленно-медленно, как бессонная ночь. Ольга была невнимательна, и за это получила замечание от учителя русской словесности. Наконец прозвенел звонок с предпоследнего урока. Ольга вышла из класса и подошла к окну коридора.
Как обычно в этот час, на Фундуклеевской было людно. Ругались, пытаясь повернуть на Крещатик, извозчики, спешили по своим делам прохожие, гудя рожком, проехал автомобиль. Рядом зашуршало платье, Ольга покосилась на подошедшую и внутренне подобралась. Рядом стояла Надежда Ивановна, ее классная дама. «Не иначе, как и она пришла отчитать меня за то, что я ловила ворон на уроке», — подумала Ольга. Но у Надежды Ивановны не было на уме ничего подобного. Судя по всему, ей тоже надоело сидеть у себя в кабинете, и она просто вышла размяться. Подойдя к открытому окну, Надежда Ивановна с наслаждением вдохнула свежий прохладный воздух, и с улыбкой проговорила, как будто сама себе:
— В этом году на редкость сухая осень. Обычно, у нас в Киеве весь ноябрь идет дождь и на улицах слякоть. А я не люблю осеннюю слякоть…
Ольга ошарашено взглянула на свою воспитательницу. Она произнесла пароль! Ольга была готова ко многому, но и представить не могла, что между ее классной и давешним похитителем существует какая-то связь.
Надежда Ивановна была на хорошем счету у начальства. Помехой не стало даже то, что она никак не соответствовала классическому образу классной дамы — вечно недовольной старой девы в очках. Наоборот, несмотря на скромное жалование, она ухитрялась одеваться элегантно и выглядеть привлекательной женщиной. Вместе с тем, она обладала незаменимым для педагога даром — властным и твердым характером. Возможно, по этой причине, она не вышла в свои двадцать шесть лет замуж и даже не была помолвлена, решительно пресекая фривольные поползновения. Воспитанницы побаивались свою классную, но, пожалуй, никто из них не мог припомнить случая, чтобы она на кого-нибудь накричала или несправедливо обидела. — В такой день не грех прогуляться. Подождешь меня за воротами после уроков, подышим воздухом, — спокойно продолжала классная дама.
Ольга чуть заметно кивнула. Скорее это был не осознанный жест, а бессознательная реакция на слова наставницы. Увидев это, Надежда Ивановна развернулась и грациозной походкой направилась к себе в кабинет.
Пожалуй, в течение последнего урока Ольга имела все основания получить еще один выговор за невнимание. К счастью, это было рисование, и Ольге никто не мешал задумчиво водить карандашом по бумаге. Наконец, прозвенел звонок. Толпа веселых, румяных гимназисток вылилась из ворот и растеклась по окрестным улицам. Спустя несколько минут в дверях появилось изящное пальто Надежды Ивановны. Подхватив Ольгу под руку, классная повела ее по направлению к Пушкинской. Они прошли мимо нескольких доходных домов и свернули под арку ворот одного из них. Надежда Ивановна провела Ольгу через калитку в воротах и остановилась.
— Тебе объяснили, что ты обязана меня слушаться? — спросила классная, и, не дожидаясь ответа, продолжила: — Сейчас ты поднимешь юбки и снимешь свои кальсончики.
— Как, прямо здесь? Но тут могут появиться люди… — беспомощно пролепетала Ольга.
— Но сейчас-то их нет. Так что поторопись.
— Пожалуйста, отвернитесь, мне стыдно, — Ольга предприняла еще одну робкую попытку отвратить унижение.
— Глупости! Снимай! — сказала классная и устремила на Ольгу пристальный взгляд своих серых глаз.
Ольге пришлось повиноваться. Тот, кто не был в таком положении, не сможет себе представить глубину стыда, который охватывает невинную девицу, которая вынуждена почти что на улице, в самом что ни на есть центре Киева, под пристальным взглядом своей учительницы задирать юбки, развязывать тесемки на поясе панталон и стягивать их с себя. Вдобавок ко всему, каблуки Ольгиных ботиночек никак не хотели проходить сквозь панталоны. Ей, прыгающей на одной ноге, все время казалось, что вот-вот под аркой ворот появится усатый дворник в сапогах и белом фартуке. Наконец, Ольге удалось избавиться от этого предмета одежды.
— Давай их сюда. Я верну их тебе потом, — нетерпеливо сказала Надежда Ивановна. Забрав у опешившей ученицы панталоны, она спрятала их в свой ридикюль, — пойдем, нас уже ждут.
Ольга шла по улице и не знала, куда девать глаза от стыда. Сколько она себя помнила, она всегда носила панталончики, и отсутствие этого интимного предмета одежды, даже скрытого под несколькими юбками и пальто, было для нее невыносимо. Ей все время казалось, что все встречные знают, что она не вполне одета и беззастенчиво разглядывают именно ее. Кроме того, на улице было уже прохладно, и свежий ветерок, проникая под юбки Ольги, щекотал ее промежность, ни на секунду не позволяя ей забыть о своем положении.