Через пару дней, возвращаясь с работы, Ирочка решила не спеша пройтись пару остановок пешком, зайти, может, в магазин-другой, посмотреть что-нибудь этакое, замечательное… Прошла буквально сотню метров и нос к носу столкнулась с Соней.
Та куда-то бежала, скользнула по Ирочке взглядом, устремилась дальше, обернулась, узнала, всплеснула руками. Ирочка неожиданно для себя почему-то этой встрече была рада, с Соней они не виделись около года, почти с самой защиты диплома.
Привет-привет, надо-ж-так-встретиться, что-слышно-все-ничего… Бестолково протолкавшись посреди улицы минут десять, отошли в сторону и присели за столиком кафе. Оказалось, что Соня работает здесь же, в двух шагах от Ирочки. Совместная фирма, продай-купи, сейчас таких полно. Выглядела она не очень хорошо, отметила про себя Ирочка, была какая-то слегка поблекшая, да и в весе явно прибавила. О себе Соня рассказала, что вот полгода, как замужем, муж из этих, который из гениев, не то, чтоб юный, зато талантливый. Физик, кандидат наук. Соня все это говорила с легкой иронией, но видно было, что и мужа она любит, и статус его ей нравится.
– Ну и вот, – закончила она. – Так и живем. Собралась, видишь, размножаться в неволе, значит, кормят неплохо.
Тут только Ирочка поняла, что значат и мешки под глазами, и «лишний» вес. Было немного странно, что вот Сонька, веселая непоседа, никогда ничего серьезного, и вдруг. Стали вспоминать старых знакомых, правда, Соня, так же, как и Ирочка, почти ни с кем не встречалась, вот только с Алиной… Но заметив, как Ирочка помрачнела, Соня быстро перевела разговор на другое.
Сонин муж тоже был в отъезде, на конференции где-то в Италии (легкий укол зависти), и она предложила встречаться после работы почаще, пока никто не мешает.
– А то что мы, разбежались все, как бирюки. Дружили ведь, так было здорово. И Маринку надо найти, сто лет ничего не слышала. Давай хоть завтра, Ир, встретимся прямо тут, посидим. Сейчас мне пора уже, я там договаривалась…
Ирочка не имела ничего против новых встреч. Действительно, делать без Славы по вечерам нечего, и в конце концов интересно. В Славино отсутствие она не очень опасалась старых знакомств, было даже какое-то странное мстительное желание увидеть и Алину, дескать, вот уехал, упустил свой шанс, а я… Не то чтобы ей на самом деле хотелось встречаться с Алиной, но хотя бы в мыслях это было сейчас допустимо.
И накликала. Когда они с Соней, встретившись на следующий день, зашли к Ирочке выпить чаю, и щебечущая Лариса Викторовна расспрашивала, ахая и охая, Соню о том-о сем, разговор свернул на многочисленные отъезды знакомых за границу навсегда. Лариса Викторовна посетовала, что вот-де, у лучшей подруги в Канаде день рождения, и, представьте, такая беда: ни позвонить – дорого, ни по почте поздравить – всем известно, как в наши дни ходит почта.
– Да ничего проще, – сказала Соня. – Вот, я знаю, у Алины на работе что ни день, кто-то ездит, и как раз в Канаду, у них там центральное отделение, можно передать все, что угодно.
Если надо, она, Соня, может захватить, они с Алиной как раз завтра должны пересечься, никаких проблем.
Проблемы были, конечно же, с маминой стороны. У нее, несмотря на сетования, ни письма не было написано, ни подарка не готово. И вообще, ей неудобно обязывать Сонечку, той явно не до них в ее положении, она запишет телефончик, и уж сама, сама…
Не нужно было быть провидцем, чтобы по маминому горящему энтузиазмом взгляду догадаться, кто именно будет эта «сама». Так и вышло. Стоило Соне уйти, Лариса Викторовна коршуном накинулась на дочь с требованиями созвониться с Алиной немедленно и пристроить еще несуществующую передачу. Ирочка отбивалась, как могла.
– Не буду я ей звонить, мам, ты же говорила, что сама, и вообще, это рабочий телефон, по нему сейчас не дозвониться.
– Ну как я могу сама, что ты даже говоришь такое, она меня и не помнит, и потом, это неприлично, в конце концов ты, а не я – ее подруга, тебе сам Бог велел звонить, и это ведь так интересно, что ты упрямишься. Мне даже странно, ты не можешь для матери сделать такой пустяк, конечно, ты взрослая, у тебя своя жизнь, что тебе я с моими проблемами…
Подобные разговоры кончались всегда одинаково. Кляня все на свете, Ирочка взяла телефон с обещанием завтра же с работы позвонить и договориться о встрече. Вопреки ожиданиям, договорились быстро и безболезненно, по телефону Алина была очень деловитой, назначила время и повесила трубку, не было даже уверенности, что она вспомнила, кто такая Ирочка вообще.
И вот Ирочка шла на эту встречу с маминым пакетом в сумке и смятением в душе. Нечего сказать, спасибо родной матери за такие развлечения. Сама виновата, нечего было встречаться с Алиной в мечтах…
Офис помещался в роскошном высотном здании на Краснопресненской набережной, пропуска при входе, скоростные лифты, стены отделаны деревом, пол покрыт серым ковром. Нужная дверь, Ирочка постучала, бодрый Алинин голос крикнул: «Входите, открыто», Ирочка потянула на себя тяжелую дверь и вошла.
Небольшая светлая комната была заполнена людьми, натурально, мужеска пола. Кто-то разговаривал по телефону, кто-то что-то рисовал фломастером по стеклянной доске на стене, двое беседовали посреди комнаты, размахивая руками, высокий молодой человек в сером костюме сражался с ксероксом, еще один колдовал в отдалении над кофеваркой, другой ему ассистировал, мальчик в свитере и драных джинсах читал толстый английский журнал, сидя при этом на столе рядом с большим принтером… Все курили, галдели и махали руками.
Обалдевшая Ирочка с трудом отыскала в этом столпотворении Алину. Та сидела слева от двери за письменным столом, на котором верещал работающий факс и подмигивал экраном компьютер, разглядывала лежащую перед ней стопку бумаг и разговаривала одновременно по двум телефонам, прижимая одну из трубок плечом. Неизвестно откуда взявшейся свободной рукой она делала указующие жесты в сторону то ли ксерокса, то ли кофеварки. Над ней стоял, наклонившись и что-то говоря, еще один мужик в сером костюме с галстуком. Тут Алина увидела Ирочку, кивнула, то есть моргнула приветственно, продолжая разговаривать (Ирочка с ужасом осознала, что по крайней мере в одну из трубок Алина говорит по-итальянски), вытащила из факса лист, подколола к нему другой из стопки и вручила мужику с галстуком, крикнула: «Идиоты, не так!» изготовителям кофе, извинилась в трубку: «Нет-нет, простите, это я не вам, это у меня тут», повесила поочередно обе трубки, сказала Ирочке: «Садись-садись, я сейчас», метнулась в направлении кофейного стола, по дороге нажав кнопку принтера, отчего тот стал жужжать, как ненормальный, выплевывая отпечатанные листы, шуганула двух мужиков посреди комнаты, а тому, что с телефоном, нажала на рычаг, сказав: «Тебя, Юрочка, клиент полчаса ждет, совести нет». Юрочка вскинулся было, но, встретив Алинин взгляд, осел и исчез. Алина добралась до кофеварки, что-то пошуршала над ней, налила кофе в две чашки и пошла обратно. Остановилась, воздев руки с чашками, и возопила: «Мужики, ко мне человек пришел, будьте людьми, налейте себе кофе, кто хочет, и освободите помещение». В ответ на этот глас все, кто еще был в комнате, посрывались с мест и окружили Алину, явно каждому было что-то нужно от нее, но, тем не менее, когда она снова села за стол, протянув Ирочке чашку кофе, в комнате не осталось никого, кроме мальчика в джинсах. Тот как сидел на столе, так за все время и не шевельнулся, казалось, ни разу.
– Ф-фу, сумасшедший дом, – сказала Алина Ирочке. – И так тут всегда, я от них спячу скоро. Это, – кивнула она на мальчика, – наш аналитик, при нем можно спокойно разговаривать, он, когда думает, ничего не слышит. Как у тебя жизнь-то?
Видно было, что Алина будет последней, кто здесь спятит. Она явно наслаждалась всей этой атмосферой, а вот Ирочка ощущала себя вполне на грани помешательства.