У Степана еще оставалась неделя отпуска от его повышенного числа северных отпускных дней. Озвученное вслух, это количество обычно вызывало завистливый зубовный скрежет у жителей более южных регионов. Утром он направился в краеведческий архив, прихватив с собой бутылку вина и коробку конфет для седой хранительницы старины. После возвращения с кипой отсканированных листов, внимательно просмотрел книги, которые по его просьбе отложила Наташа. Вырвав пару белых листов из форзаца, Степан споро сварганил еще две убийственные справки, добавив своим детям в родословную каплю норвежской и горсть финской крови. Самое интересное, что Соболев, по правде говоря, не подделывал документы, а лишь воссоздавал семейные легенды на бумаге. Эти документы позволяли теперь на финской стороне надеяться на определенные преференции. Последние несколько лет, граница с Финляндией работала по закону осмоса, выкачивая молодых и перспективных из приграничных областей, при полном попустительстве местных властей. На место выбывших, вместо создания конкурентных условий, дешевле и беспроблемней было привести из средней Азии еще пяток работников. К чему это все привело, показывали полуподпольные записи и заметки, на остатках все еще как-то частично функционирующего закуклившегося в глобулу национальных границ русского интернета. Самые настоящие побоища непрерывно происходили в Ленинградской и Московской областях, где количество пришлых выходцев из отсталых стран чуть ли не превышало численность оставшихся на их солнечной родине.
На следующий день, отправив жену с детьми в страну хоккеистов и лесорубов, Степан сделал пару вроде ничего не значащих внешнему наблюдателю звонков. Затем, на несколько почтовых ящиков, к которым он знал пароли, пришло семь писем из того разряда, которые мы обычно всегда не читая стираем как спам. Но сложенные вместе в определенной последовательности, письма складывались в конкретное послание. Система «Партизан», для скрытого и зашифрованного распространения информации, изначально разработанная как метод непрямого и неявного противодействия широко известному «Эшелону» (глобальная система радиоэлектронной разведки, главным оператором которой является Агентство национальной безопасности США), работала весьма надежно. Да и по цене затраченных на нее средств, она не шла ни в какое сравнение с творением Большого Брата. Выживальщики всего-то потратили ящик пива, во время мозгового штурма, в поиске решения как эффективно обойти паучьи тенета.
Прочитав послание, Степан сжег распечатанные письма и сам текст шифровки, а затем глубоко задумался.
Такие архаичные методы борьбы со следами переписки, времен раннего Штирлица, приходилось употреблять, так как к компьютерам полное доверие отсутствовало. Неожиданно ссыканет кремниевый товарищ, склепанный непонятно где и наполненный программным кодом созданным за границей, коротенькой шифровкой на какой-нибудь зашитый в подпрограмме айпишник, и вскрылись на раз. То, что интернет обрублен за кордон, еще не гарантировало, что его кто-нибудь не продолжает в тихую индексировать. И своих тут надлежало опасаться едва ли не больше, чем заокеанских яйцеголовиков. Степан хотел еще отправить пару писем, уже родственникам — но интернет больше не функционировал. Он попытался набрать несколько номеров, но связь также отсутствовала.
Раздумья были продолжительными, а вот когда решение пришло, сборы оказались недолгими. Соболев решительно выключил электричество в аквариуме с креветками. Время жить и время умирать. Никто из знакомых не захотел приютить этих зверей, а без смены воды они обречены. Креветок «черри» осталось только две, остальных как-то выловил и сожрал хитрый «финн». Наташа все равно давно заявляла, что рано или поздно выкинет из дома или аквариум или мужа, или обоих вместе. Затем Соболев открыл дверь повизгивающему коту Тишке и медленно и внятно сказал:
— Слушай сюда, финский диверсант. Кормиться будешь у тети Нади и тети Глаши. Я их предупредил и деньги на корм дал.
Кот согласно мявкнул, прыгнул за порог, метко пометил косяк и радостно понесся вниз по лестнице, навстречу самостоятельной блудливой жизни.
— Живи свободным, умри достойно! — напутствовал его окончательно осиротевший хозяин.