— По-моему, пора сматываться, — тихо шепнул Никита, видя, как гончая по спирали приближается к входу в башню.
— Конечно, пора, — согласился Кощей и посмотрел на напряженно замерших товарищей. — Поднимаемся по одному на стену. Я ухожу последним. Айна, за щенят отвечаешь ты, чтобы ни один не пикнул.
Шаткая, к счастью, не скрипучая лестница вывела на верх крепостной стены. Внизу уже слышались встревоженные голоса, рычание собак и суетливые шаги.
В мешке у Северина оказалась веревка Воин спокойно, даже немного картинно привязал ее хитрым узлом к выступу на краю стены, глянул вниз и сбросил свободный конец в присмотренное место.
Спуск занял считаные минуты. Даже полканы, испуганные шумом и множеством новых запахов, перебирая короткими детскими ручками, покинули крепостную стену без проблем.
На башнях вспыхнули мерцающие голубые огни. Басанов решил, не дожидаясь Лесного Хозяина, выводить отряд к ближайшему холму, темной громадой видневшемуся позади крепостных стен. Едва он открыл рот, как сверху черной молнией мелькнула тень. Кощей, сжимая в руке конец веревки, оказался перед ним.
— Забирай. — Он небрежно бросил свернувшуюсяв моток веревку Северину. — Нельзя оставлять ничего, что может вывести на нас. В башне я убрал, а теперь уходим по одному, след в след.
Остаток ночи они провели на одном из заросших густым кустарником холмов. Место для ночлега выбрал Кощей, очертив по склону заградительный магический контур.
Басанов повернулся в ту сторону, откуда они пришли. Отсюда отчетливо различалась крепость Безликого Охотника. Издали, освещенная голубым сиянием, она вовсе не казалась такой уж страшной и опасной. Сколько километров они пробежали в поисках укрытия от возможных преследователей? По прямой выходило не так уж и много, километра три-четыре.
— Они нас не найдут, — донесся из-за спины голос Лесного Хозяина. — Все следы нашего пребывания в башне я ликвидировал, и даже если они случайно обнаружат что-то, то пройдут мимо. Я об этом позаботился. Сейчас главное — соблюдать тишину и не выходить за защитный контур. Вы все можете спокойно спать, завтра нам потребуется много сил для перехода через Серединный хребет.
От голоса Кощея повеяло тревогой. Конечно, Никита не ждал, что их поход по чужому миру будет легкой прогулкой, но и на такое количество различных напастей не рассчитывал. А впереди маячили новые приключения.
Ранним утром, едва над горизонтом слабо забрезжил серый рассвет, Кощей безжалостно растолкал их, и отряд отправился дальше.
Через несколько километров местность начала меняться. Рощи по обочинам стали гуще и больше. Дорога то карабкалась вверх, то спускалась в небольшие долины. Стала появляться различная мелкая живность в виде стремительно пролетающих ярко раскрашенных птиц с кожистыми крыльями, жужжащих насекомых, а на пыли обочин кое-где виднелись цепочки следов. Один раз к желтой брусчатке прилепилась жидкая ограда крохотного вспаханного поля, раскинувшегося правильным квадратом между двумя рощицами.
Шли быстро. Первое время Басанов, да и другие участники похода периодически оглядывались, опасаясь погони. Лишь Кощей ни разу не обернулся, уверенно ведя разномастный отряд к далекой цели.
Постепенно идти стало труднее. Солнце, выглядывая из-за больших кучевых облаков, успевало сильно нагревать головы и спины путников, доводя их до изнеможения. Одуряющая духота наваливалась с каждым пройденным километром. Постепенно и окружающая природа притихла и сникла. Небо затягивало хмарью, а на горизонте ширилась иссиня-черная полоса. Надвигалась гроза. Оказаться под нею на практически открытой местности не хотелось. Каждый раз, взойдя на очередной взгорок, Никита до рези в глазах смотрел по сторонам в поисках какого-нибудь укрытия, но напрасно.
Пологие холмы сменились каменистыми утесами, горы казались совсем близко.
— Надо остановиться. — Изнуряющая гонка под угрозой надвигающегося ненастья стала казаться Никите ненужной и опасной. — Ведь должно быть какое-нибудь укрытие.
— Будет, — пообещал Кощей, — но дальше.
В тот же миг ослепительная молния ударила в верхушку скалы, возвышающейся над дорогой. Взвизгнули полканы и ошалело рванулись вперед. Испуганный голос Айны, зовущей щенков, заглушили раскаты грома. С неприятным шелестом приблизилась стена дождя, частые крупные капли забарабанили по желтым камням дороги, скалам, спинам и головам.
— Вперед! Не останавливаться! — Крики Кощея, заглушаемые потоками воды, казалось, доносились из далека.
Басанов беспомощно озирался вокруг, но водяная завеса не давала рассмотреть что-либо дальше вытянутой руки. Твердая желтая мостовая оказалась единственной путеводной нитью. Свернуть в сторону казалось еще большим безумием, чем брести под хлесткими струями воды.
Ливень шел недолго и скоро перешел в нудный мелкий дождик. Ветер, бросавший пригоршнями воду на промокших людей, стих, небо чуть просветлело, но рыхлые тучи неподвижно застыли над головой.
— Вперед! Вперед! Потом обсушимся! — подгонял Кощей отряд.
Никита с завистью посмотрел на предводителя. Природный душ, казалось, не причинил ему никакого неудобства. По-звериному встряхнув головой, Лесной Хозяин обдал брызгами шедшего рядом оборотня. Рудольф радостно гыкнул, стряхивая с жилета воду. По сравнению с людьми нечисти дождь принес только пользу. Живее засветились их глаза, усталость как будто смыло проливными струями, движения убыстрились и стали более свободными. Чего нельзя сказать о промокших ламбушанах.
— Дождь смоет все наши следы! — продолжал подгонять Кощей. — Чем дальше уйдем, тем для нас же лучше.
Дорога, извиваясь, потянулась вверх, а у Никиты в памяти возникли слова маленького вора о том, что на Перевале сидит Вий. Вообще-то с ним у молодого боярина ассоциировался образ, описанный Николаем Васильевичем Гоголем, и он представлял себе чудовище, которое само не может глаз поднять и вопит страшным голосом: «Поднимите мне веки!» А коли засевшему в ущелье монстру их поднять некому, то и отряда он не заметит.
Когда Басанов поделился умозаключениями с Кощеем, то тот от удивления поперхнулся и громко рассмеялся. Пронырливый Глузь, исподволь прислушивавшийся к разговору, вообще покатился со смеху.
Оказалось, что местный Вий не имеет ничего общего с гоголевским образом, во всяком случае, по внешним признакам. Из разъяснений Никита понял, что он скорее похож на Соловья-разбойника. Впрочем, это не так уж и важно, поскольку суть у злодеев всегда одна — злодейская.
— Хотя, — искоса посмотрел на боярина Кощей, — никто не знает, как он выглядит на самом деле. Все описывают его по-разному. Я-то лично его не видел.
Дождь то усиливался, то вновь повисал в воздухе водяным туманом. Мокрые струйки воды стекали за воротники, одежда неприятно холодила тело, и единственным желанием Басанова стало забиться куда-нибудь под крышу и там обсушиться, обогреться. Словно в ответ на невысказанные вслух мысли на обочине из дождливой пелены выступило неказистое строение.
Четыре столба подпирали дощатую крышу. Единственная стена, плетенная из тонких ветвей, была обращена в дальнюю от дороги сторону. Ну чем не автобусная остановка где-нибудь на трассе Мухогорск-Собакино? В этом убежище находилось непонятное существо, то ли пережидающее непогоду, то ли ждущее попутную телегу.
Промокшей и раздраженной гурьбой все втиснулись под спасительную крышу, потеснив незнакомца. На первый взгляд он не отличался от обычного человека. Ну, может, чуток побледнее да на рожу пострашнее, а так две руки, две ноги, голова, и одет подобающе погоде в длинный плащ и высокие сапоги. На голове у него красовалась шляпа с поникшими полями. Он же, увидев разношерстную компанию, молча отодвинулся к стене и, не ответив на приветствия, стал их разглядывать. Глаза у него были странные — красные, воспаленные, с вертикальными, как у кошки, зрачками, но на это никто внимания не обратил.
Не особо стесняясь присутствием странного существа, скинули промокшую одежду и начали приводить себя в порядок. Пашка, впервые за поход используя проявившиеся у него способности, разжег прямо под навесом небольшой костер, вокруг которого развесили промокшую одежду. Абориген безучастно смотрел на затихающую суету, но так и не сделал никакой попытки войти в контакт. Когда повеселевший Стас о чем-то спросил его, тот безмятежно зевнул и, уткнувшись крючковатым носом в воротник запахнутого плаща, задремал.