— Может быть траву какую-нибудь приложить? Ты ведь знаешь наверняка, какую? — спросила я саму раненую.
— Все бесполезно, — ответила она смиренно.
— Ну, вот еще! Ты можешь подняться?
— Не знаю.
Лицо ее стало подозрительно бледным, а щеки впали. Из раны на лбу опять засочилась кровь.
— Ладно, отдохни. Расскажешь, кто тебя?
— Какая разница теперь…
— Это был зверь? Хотя можешь и не отвечать, и так видно…
— Ни зверь… ни человек. Он может превращаться в ворона…
— Погоди! Превращаться в ворона… Это Ильсар?! Это он тебя? Значит, принципал уже был здесь?!
Она медленным кивком подтвердила сразу все мои предположения.
— Давно?
— Осмотрись, сама увидишь…
Разве я умела читать следы? Хотя… Я поднялась и посмотрела уже внимательно вокруг. Поле было утоптано: сапоги, колеса, полозья, подковы. Как же я сразу не заметила?! Свежие следы, еще не остывшие. Хамсин собрал войско и следует по все видимости к Храму Аполлона. Возможно он уже там.
— Далеко отсюда до Храма?
— Не далеко.
— Как он сумел миновать лес?
— Я его провела.
— Ты?! Но зачем?! Ты же говорила, что не служишь ему?!
— Я служу тем, кто меня попросит об этом. Мне что он, что ваш ареопаг — никакой разницы.
— Так за что тогда тебя так Ильсар?
— Дальше они отправились сами…
— Ты им не нужна стала? Так выходит? А говоришь, никакой разницы.
Я уселась на землю, сложив руки на коленях. Теперь я точно не знала, что предпринять. Не могла же я бросить раненую Неясыть. И идти сейчас в Храм, все равно что к черту в пекло. Но не в столицу же возвращаться?
— Говорил я, ведь говорил, — зудел Бес едва слышно. — Не надо было возвращаться в Гиперборею. Ареопаг уже захвачен, это совершенно очевидно.
— Нет, Бес! Я так не думаю, — решительно поднялась я на ноги. — Каков бы ни был ареопаг, есть еще Абарис. А у него — голова на плечах. Он мудрый старик, я уверена, он сумеет организовать оборону. Мы ведь предупредили его о намерениях Хамсина, так? Возможно, Храм в осаде, но не слался. Не так скоро. А потому нам нужно как можно быстрее попасть туда и принять участие в обороне. К тому же Неясыти требуется помощь.
— Глупейшее решение! — воскликнул Бес.
— Тогда оставайся здесь. Или возвращайся один домой. Дело твое. Я тебя с собой не тащу!
Само собой разумеется, он поплелся за нами. Я даже не сомневалась. Не из-за жажды ратных подвигов, конечно, а потому что боялся остаться один. Страданиям его я не сочувствовала. Мне и так было тяжело, ведь я помогала передвигаться раненой Неясыти. Она опиралась на мое плечо довольно тяжело. Бесу же было поручено нести наши вещи: сумку, колчан, лук и флягу с водой. Ему было нелегко, но мне — еще тяжелее. Так что на его стоны и жалобы я не обращала никакого внимания.
Показывать дорогу мне не нужно было. Я шла по следам войска Хамсина. Но лишь до определенного места. Дойдя до кустарника, за которым начиналось предгорье горы Аполлона, Неясыть велела остановиться.
— Дальше нам нужно идти другим путем, иначе мы наткнемся на Прона, — пояснила она.
— А есть другой путь? — уточнила я, помогая опуститься ей на землю. Мне и самой нужно было перевести дыханье.
— Всегда есть другой путь.
— Какой?
— Тут недалеко небольшое озеро. Нам нужно переплыть его.
— Вплавь? Это исключено! Ты не сможешь! Я тоже плаваю не важно. К тому же в нем может водиться какая-нибудь зверюга, типа динозавра… Здесь же все времена смешались черти как!
— Погоди… Тебе не придется лезть в воду. Я попробую раздобыть лодку.
— У кого?
— Это не твоя забота. Помоги мне только.
Она указала мне путь к озеру. Нам пришлось делать крюк, чтоб невзначай не наткнуться на лазутчиков Хамсина. По неровной местности предгорья было идти еще тяжелее. Нам приходилось не только спускаться по подвижным каменистым склонам, но и подниматься по ним. Неясыть знала эту местность, она-то мне и советовала, куда идти, а сама едва не теряла сознание. Наконец, показалась водная гладь маленького горного озера, по берегам которого возвышались скалы и взгорья, поросшие низким леском. Озеро было красивым, мы остановились, чтоб перевести дух и порадовать уставшие свои глаза.
— Надеюсь, это обычное озеро, без сюрпризов? — поинтересовалась я.
Неясыть ничего не ответила, сняла свою руку с моего плеча и попробовала устоять на своих собственных ногах. С трудом, если не сказать больше, но это ей удалось. Пошатываясь и едва ли ни скрипя зубами, она сделала несколько шагов и осторожно стала спускаться к воде. Нам оставалось только наблюдать за ней. В какой-то момент она покачнулась, и мне показалось, что она вот-вот упадет. Я сделала попытку подбежать к ней, но остановилась, увидев ее предостерегающее движение рукой. Другой ее молчаливый жест велел нам держать рот на замке.
Вода, казалось, не таила никакой опасности, хотя и выглядела сверху совсем темной. Возле берега мирно колыхались камыши и лежали круглые серые валуны. На один из таких камней Неясыть неловко перешагнула и опустилась на колени. Она наклонила голову к самой воде и повернулась к ней ухом, словно хотела что-то там расслышать. Потом до нас донесся звук ее голоса, произносившего какой-то гортанный и монотонный текст. Такие звуки я уже однажды слышала, когда шаманка прогоняла от меня долговязого зеленого уродца, и догадалась, что на этот раз она разговаривает с духом озера.
Разговор длился долго, причем большей частью это был монолог Неясыти, и лишь в самом конце рядом с берегом забурлила и запенилась вода. После этого туземка сразу же замолчала. Видимо ей все же что-то ответили.
— Помоги подняться, — обернулась она ко мне.
Я быстренько спустилась и подхватила ее за руку. На ее лбу выступила испарина, а сама она была бледной, и волосы прилипли к щекам.
— Ты вся горишь! У тебя лихорадка начинается.
— Пустяки. Это от душевного напряжения.
— Оно хоть стоило того? Что-то я не наблюдаю поблизости никакой переправы.
— Главное, что нам позволили здесь проплыть.
— Вот как? Тоже неплохо. На чем же мы поплывем?
Ей было тяжело передвигаться. Она опустилась на землю прямо на откосе, усыпанном камешками и кое-где поросшем травкой и лишайником. Я решила, что она хочет отдохнуть, но не угадала. Снова приложив ухо теперь уже к земле, она начала похлопывать по ней ладонью, отбивая какой-то такт. Я посмотрела на Беса, сидящего наверху. Судя по всему, он тоже ничего не мог понять. Так продолжалось минут пять. Неясыть то замирала, явно прислушиваясь к чему-то, чего мы точно не могли слышать, но снова принималась барабанить по грунту, отчего мелкие камешки ссыпались вниз по склону. Не видя никакого результата этих ее действий, я начала уж было сомневаться и открыла даже рот, чтоб задать свой сакраментальный вопрос, но…
Бес их первым заметил и, боясь видимо нарушить стоявшую тишину, замахал мне ручкой, показывая куда-то. Тогда и я посмотрела туда. По берегу к нам приближались туземцы, человек пять. Они несли на своих плечах лодку.
— Это свои, я надеюсь? — спросила я.
Неясыть не ответила и стала подниматься, видимо им на встречу. Мне пришлось помочь ей. Она поприветствовала их еще издали, те ответили ей. Завязался разговор на незнакомом мне языке. Туземцы, как я поняла, соплеменники Неясыти, были очень похожи и на нее и друг на друга. Все они были мужчинами.
— Это мои братья, — представила она нам их, наконец.
— Вы очень похожи.
Один из братьев заметил повязку с красным пятном на боку своей сестры и забеспокоился, обратив внимание и остальных. Они обступили ее со всех сторон, заголосили и забубнили. Ее голос изредка тоже прорывался сквозь их нестройный хор. Как я догадалась, братья уговаривали ее идти с ними, а она отказывалась. Это было глупо с ее стороны, но я не хотела вмешиваться в семейные отношения. Я понимала, что без Неясыти мне нелегко будет добраться до Храма, не зная пути, хотя и на лодке и с разрешения местного духа, но я осознавала также и то, что ей нужно вылечить рану. А значит, нам все же придется проститься. Она и так нам очень помогла.