— Отойди в сторону, — обернувшись на меня, произнесла Неясыть, и все ее братья также посмотрели на меня довольно выразительно.
— В чем дело? — не поняла я.
— Мы будем проводить обряд прямо здесь, — объяснила она.
— Какой обряд?
— Обряд исцеления.
— Подожди. Я думала, они возьмут тебя с собой и вылечат дома.
— Нельзя сейчас мне домой. Я должна отомстить Ильсару.
Я взобралась обратно наверх, и оттуда мы с Бесом начали наблюдать за обрядом исцеления. Видимо все братья Неясыти были шаманами, потому что каждому из них отводилась какая-то роль. Они встали вокруг сестры и заголосили, воздевая руки. Один из них начал бить в бубен. Туземка сначала стояла на ногах, тихо пошатываясь, затем опустилась на колени, а потом и вовсе легла ничком, словно потеряв сознание или впав в транс. А действо между тем продолжалось. Братья выли все громче и громче, так что я даже забеспокоилась, не рассердился бы на них и на нас за одно дух озера. Мне бы не понравилось нечто подобное на моей территории. Однако дух видно не возражал.
Один из братьев вдруг направился к нам. Я забеспокоилась. Подойдя, он что-то сурово произнес и без всякого предупреждения дернул меня за волосы, вырвав несколько волосинок, а потом тоже проделал с Бесом. На всякий случай возмущаться мы не слали, но переглянулись многозначительно. Бес расстроился очень: макушка его и так была не богата на растительность. А братец Неясыти со своей добычей спустился к озеру и привязал к камышам наши волосы. Очень мило.
Вскоре и обряд стал подходить к финалу. Братья замолчали, уложили Неясыть аккуратно на траву, засуетились с какими-то фляжками, травками, зашептали что-то над раной. После всего этого я была почти уверена в том, что шаманка заново возродиться к жизни. После такого-то уж точно! Но они так и ушли, оставив ее лежать без сознанья.
— Наверное, нужно еще какое-то время, — предположила я, наблюдая, как братья скрываются в растительности предгорья.
Мы стали ждать. Неясыть покоилась, словно мертвая на траве, рядом с ней лежала лодка, очень похожая на пирогу, обшитая оленьими шкурами и блестевшая от жира. Тут же валялись два коротких весла. Только через полчаса или немного больше шаманка стала шевелиться, а потом открыла глаза. Мы молча смотрели на нее, ожидая результата всего того, что наблюдали недавно.
Она поднялась, словно проснувшись, хлопая глазами и разминая мышцы. Потом оглянулась на нас, словно не узнавая.
— Как ты себя чувствуешь? — спросила я.
— Пора в путь, — был ответ.
Лодка была очень неудобной, заваливалась на бок и черпала воду. На ней нужно было учиться плавать, как ездить на велосипеде, то есть надо было уметь держать равновесие. Больших трудов, нервов и ругательств стоило нам в нее залезть. Само собой я была вся сырая, потому что несколько раз соскальзывала в озеро. Бес же намок уже в лодке, куда я его сразу забросила, а потом несколько раз обрызгала и один раз окунула вместе с лодкой. Неясыть наблюдала за моими действиями с берега невозмутимо и, лишь когда я, наконец, уселась ровно, запрыгнула и оттолкнулась от берега.
— Куда мы теперь поплывем? — спросила я, цепляясь за края лодки и боясь лишний раз шевельнуться.
— В этой горе есть проход. Надо его найти.
— Куда он ведет?
— Если нам повезет, и мы не заблудимся, выплывем в другое озеро, которое расположено рядом с Храмом.
Через какие-то пятнадцать минут я почти научилась держать в этой лодке равновесие. Оказалось, не так уж это и трудно. Когда-то же я выучилась ездить на велосипеде…
— Вон там возле берега кувшинки! Посмотри, Неясыть! Очень красиво!
— Да, — отозвалась она, но головы не повернула. — Они ядовитые.
Она выглядела очень серьезной и задумчивой. Может быть, думала о мести? И мне надо было бы посерьезней себя вести, но я не могла. И мысль о том, что плыву сейчас на войну, меня не слишком уж волновала. Я просто старалась не думать об этом именно сейчас. Мне хотелось обо всем забыть и просто отдохнуть, любуясь красотами горного озера.
Вскоре мы отыскали и грот. Потолок его был очень низок. Просвета на том конце видно не было.
— Придется пригнуться, — предупредила наша проводница. — Отталкивайся руками от потолка. Только осторожно: он скользкий и неровный.
Неровность потолка мне пришлось испытать на своей макушке. Очень скоро стало темно, и препятствия можно было определять лишь на ощупь. Я то и дело задевала за потолок, с которого что-то свисало, за стены, такие же неровные, а один раз мы налетели на камень, торчащий из воды, и едва не перевернулись. Бес, несмотря на сырость, лежал ничком на дне лодки. Я бы и сама так сделала, если бы мне не нужно было быть лоцманом. А фарватер этот был неизвестен, похоже, даже Неясыти. Через некоторое время она спросила:
— Свет не виден?
Я обернулась, потому что сидела спиной к направлению движенья, и посмотрела в абсолютную темноту.
— Нет. Думаешь, мы заблудились?
— Не знаю. Мне не приходилось здесь плавать.
— Это я уже поняла. Знаешь, у меня довольно-таки широкий опыт путешествий по всякого рода подземельям и лабиринтам…
— А это что там светиться? — перебила она меня.
Я опять обернулась. Видимо выход на другую сторону скалы был очень узкий и время от времени скрывался волнами. Поэтому я его и не заметила сразу.
— Ну, вот. Я же говорила: у меня большой опыт. Мы опять увидели свет в конце тоннеля.
Мы не скоро доплыли до узкой полосы света между водой и потолком грота. Она то скрывалась, то снова появлялась, когда волны от нашей лодки прокатывались на другую сторону скалы. Прошел, наверное, час, прежде чем нам медленно, в совершенной темноте, задевая за стены и потолок, волоча за собой какие-то водоросли и тину, удалось добраться до выхода из грота. Но он был совсем низким.
— Сейчас надо будет поднырнуть, — предупредила Неясыть. — По моей команде резко отталкивайся от потолка вниз и назад. И не забудь наклонить голову пониже. Давай!!!
Я толкнула изо всех сил и вжала голову в плечи, предвосхищая холодную ванну. Нас тут же щедро окатило водой, и в ушах зашумело и забурлило, но через мгновенье лодка пробкой выскочила на свет и проплыла по инерции несколько метров. Глаза, привыкшие к темноте, не сразу прояснились. Я только заметила густую зелень по берегам очень небольшого водоема, в котором мы оказались, почти пруда, и стоявших там же каких-то людей.
— Приплыли, — услышала я тревожный голос Неясыти и начала продирать глаза. — Воины Прона.
Их было шестеро, вооруженных мечами, в доспехах и черных плащах. Они очень внимательно нас рассматривали.
Мы оказались в плену.
Из-за проклятой неустойчивой лодки я не смогла ничего предпринять. Я успела лишь вскочить на ноги, чтоб достать оружие, но наше хилое судно тут же перевернулось на бок, опрокинув вместе с собой всех нас. Один из воинов впрыгнул в воду и, схватив меня за волосы, стал тянуть к берегу. Я не могла сопротивляться, потому что очень плохо держалась на воде, а в своих тяжелых намокших шкурах и вовсе могла бы камнем пойти ко дну. К счастью меч свой я не успела вынуть из ножен, и поэтому он не утонул. Хотя что толку? Краем глаза я увидела, как трое солдат едва смогли совладать с прыткой Неясытью, а еще один выносил на берег бесчувственного Беса, таща его, словно куклу за длинный хохолок на голове.
На весь этот шум из ближайших зарослей подоспели еще с десяток солдат. Нас с Неясытью резко выволокли на берег и усадили спиной друг к другу, направив копья в лица, чтоб нам не вздумалось вдруг сопротивляться. У меня отобрали меч и связали руки за спиной. Можно подумать, мы собирались лезть в драку со всеми ими! Это было бы бессмысленной тратой времени и сил. Воины шумели, делясь впечатлениями друг с другом, а мы со стороны, скорее всего, походили на затравленных бешеных куниц.