— Странно, — сказала Свития. — У Багряны нет допуска в мир циклопов. Значит, она не видит тех, кто тут живёт.
Шагая по дорожке, Свития обратила внимание, что в дальнем углу участка нет того порядка, который царил вокруг. Свития сначала замедлила шаг, затем и вовсе остановилась.
— Я поняла, — сказала она. — Багряна говорила, что у неё есть полигон. Вот он! Это работа разрушителя. Разбитые и посечённые куски камней, щепки от досок. А тут, по-моему, была беседка. А там, смотри, прореха в заборе. Она всё это время считала, что приходила тренироваться в заброшенные развалины… Что-то мне не хочется встретиться с хозяином этого дома. Уверена, что он крайне возмущён. Все шишки посыплются на наши головы. Тем не менее, я уверена, что Багряна уходила домой из какого-нибудь дверного проёма. И теперь по привычке поступила именно так. Значит, нужно войти в дом.
Они вернулись к воротам и по пандусу вошли в дверь второго этажа.
— Не здесь, — прошептала Эра. — Дальше.
— Да, к сожалению.
В доме стояла тишина. Пахло ароматной выпечкой. Все стены были выкрашены в белый цвет. Вокруг окон кто-то красиво нарисовал зелёной краской ветви и листья, а красной — большие цветы. На мебели лежали белые салфетки, окантованные узорами.
Впереди была ещё одна дверь.
— И не здесь. Дальше, — сказала Эра.
— Всё верно.
Свития шагнула в огромную дверь. По комнате навстречу ей шла девочка-циклоп. Она была ещё совсем ребёнком, но ростом уже выше Свитии на голову. От неожиданности глаза «малышки» расширились, и она взревела трубным голосом:
— Бабуля! Тут опять пришли двуглазые чудовища!
— Сейчас, детка, сейчас! — раздался снизу громкий голос взрослой женщины.
Послышался шум тяжёлых шагов. Кто-то очень массивный стал подниматься по лестнице с первого этажа.
— Очень хочу увидеть тех, кто не даёт нам покоя! — послышался тот же голос. — Поломали забор, разворотили беседку! Мне привезли семена цветов с далёкой…
Свития решила, что не стоит выяснять, откуда хозяйке дома привезли семена. Она прошла, улыбаясь, мимо отшатнувшейся «малышки», пересекла комнату и в дверном проёме почувствовала, куда ушла Багряна.
— Она ушла в поле! — воскликнула Эра. — Теперь она от нас не уйдёт!
— В поле? Туда, где нет дверных проёмов? — удивилась Свития. — И не побоялась? Неужели она освоила «переходы с места»? И опять ушла в Новый мир. Похоже, ей там очень нравится. Ладно, посмотрим. Поле!
Перед ними раскинулось широкое поле, которое рассекал мелкий ручей. На берегах ручья росли невысокие кусты. Вдалеке возвышался сосновый бор. Свития стояла на тропинке, которая вела к ручью, а затем за небольшим ветхим мостиком терялась вдалеке. Почти у горизонта темнели постройки небольшого селения.
— Мы с тобой двуглазые чудовища? — с обидой в голосе спросила Эра.
Свития улыбнулась.
— А ты кем считаешь эту девочку?
— Ну, она… вообще!
— А она нас считает «вообще». Пошли к бору, там получим подсказку.
И тут они услышали:
— Девонька!
У мостика стояла старушка, одетая в какие-то разноцветные балахоны.
— Я приняла её за небольшой куст, — сказала Свития.
— И я.
— Старушка тебя не видит, — на всякий случай предупредила Свития.
— Допуска нет, — согласилась Эра с улыбкой.
— Девонька! — повторила старушка. — Хоть одна живая душа появилась! Чур меня, чур!
— Что случилось, бабушка? — спросила Свития.
Старушка поправила одной трясущейся рукой съехавший на глаза платок. Второй рукой она опиралась на потрескавшуюся сухую палку.
— Да вот иду ж это я, — заговорила старушка дребезжащим голосом, — иду себе спокойно…
— Откуда идёшь, бабушка?
— Чавой-то? Громче говори! Я плохо слышу!
— Откуда идёшь, бабушка! — громко спросила Свития.
— Ась? Так от подруги! От неё, милой! За лесом она живёт! Кузякиных знаешь?
— Нет, бабушка! Я издалека!
— Ась? Оно и видно, что издалека! Одёжка-то у тебя больно маркая! Больше надеть, что ли, нечего?
— Спешила я! Надела, что под руку подвернулось! Так что случилось, бабушка?
— Ась? Так иду ж это домой! Я вон там живу! Видишь?
— Вижу! Далеко идти!
— Ась?
— Идти, говорю, далеко!
— Да ничего, управлюсь как-нибудь! Привыкшая я! До мостка-то дойти успела, и тут налетела сила нечистая! И давай прыгать по полю! Прям среди бела дня! Жуть!
Старушка повернулась лицом к полю и погрозила палкой.
— Чтоб тебе пусто было!
Она опять поправила платок на голове. Выбивавшиеся из-под него седые волосы мешали Свитии рассмотреть её сморщенное лицо и глаза.