— Я буду переживать за неё, когда она будет играть со Свитией в прятки.
— Я тоже буду переживать именно за неё.
Половину тёмного неба занимала огромная туманность, которая походила на жёлто-зелёный цветок. Вдалеке сверкала миллиардами звёзд соседняя галактика. Изумрудного цвета ночная звезда уже на треть ушла за горизонт, а дневная, которую называли Живницей, ещё не появилась. Пока лучи Живницы не осветили всё вокруг, было немного прохладно. Лёгкий ветер разносил повсюду запах раскрывавшихся цветов. По лежащему перед Багряной озеру пробегала едва заметная рябь. Птицы запели утренние песни. Мир Гипербореи Багряна обожала всей душой, всем сердцем.
За спиной девочки кто-то осторожно кашлянул и заговорил:
— Если я не ошибаюсь, сегодня твой четырнадцатый день рождения, царевна. Поздравляю!
— Спасибо, Баян, — ответила она, поворачиваясь лицом к главному архивариусу.
Баян — высокий седой борей с аккуратной бородкой — занимал пост главного архивариуса уже несколько сотен лет и так хорошо изучил храни-лище, что мог без запинки ответить, в каком зале
из ста десяти находился тот или иной кристалл памяти. И даже знал номер кристалла, и на какой полке, (а их было несколько тысяч), его следовало искать. Если Баян почерпнул хотя бы малую часть сакральных знаний, находившихся в хранилище, то он, без сомнения, являлся очень могущественным волшебником.
— Чему ты научилась этой ночью? — спросил Баян.
— Теперь я умею усмирять гарпий.
— Гарпии — очень злые сущности, — задумчиво произнёс Баян, посмотрев на гладь озера. — Порождение Тёмных миров. Они не знают ни страха, ни милосердия. Однажды мне пришлось противостоять нескольким из них.
Баян перевёл взгляд на Багряну.
— Хорошо, что тебе они уже не страшны.
Он улыбнулся и добавил:
— Это довольно сложный заговор. Ты хорошо его запомнила?
— Да.
— При помощи этого заговора можно заставить камень висеть в воздухе. Нужно слово «гарпия» заменить словом «камень». Хочешь попробовать?
— Ещё бы! Конечно!
— Пусть для начала камень будет небольшим.
— Хорошо.
Багряна подняла с земли озёрный окатыш размером со свою ладонь.
— Смелее. У тебя получится, — подбодрил девочку Баян.
В предрассветных сумерках зазвучал заговор. В нём было пятьдесят слов, и он походил на песню. Первое слово прозвучало едва слышно, остальные всё громче и громче, а последнее слово было похоже на крик. Всё вокруг замерло. Багряна медленно опустила руку. Окатыш, поблёскивая вишнёвыми прожилками, остался висеть в воздухе, едва заметно вибрируя.
Баян смотрел на камень и улыбался. Затем произнёс волшебное слово и камень упал.
— Я был уверен, что ты справишься, — сказал архивариус. — Скажу по секрету: мне никогда не удавалось взять в конце заговора такую высокую ноту.
Они посмотрели друг на друга и рассмеялись.
— Я знаю другой заговор против гарпий, — продолжил Баян. — Он звучит не так громко, поэтому больше подходит для моего голоса… Что ты ещё узнала?
— Я изучала кристалл, содержание которого — размягчение гранита. Дошла до заговоров, но прозвучали куранты…
— Понимаю: ты остановилась на самом интересном месте. Ты не очень сильно расстроилась?
— Совсем чуть-чуть на пару минут. Это уже прошло.
— Запомнишь заговоры в следующий раз.
— Конечно.
— Тебе, царевна, сегодня разрешат войти в сокровищницу гномов и выбрать украшение? Верно?
— Да, Баян. Сокровищница… я так волнуюсь…
— Согласен — это захватывающее зрелище. С непривычки оробеешь. Однако постарайся не волноваться. И не спеши. Если растеряешься — выберешь не то, чему будет радоваться сердце
— Постараюсь не волноваться. А девочки-бореи ходят в сокровищницу?
— Да. Это наше правило — делать девочкам подарки в четырнадцатый день рождения. А потом через каждые четыре года…
— Значит, Свития там уже была. А ты? Ты, конечно же, там не был, ведь ты не девочка.
— Был, хоть и не девочка
Багряна засмеялась и спросила:
— А что ты там делал? Это не секрет?
— Не секрет. Рассказать?
— Да.
— Это было давно. Тогда я был молод и, если мне не изменяет память, беззаботен, потому что знания давались мне легко. Сильнейшие бореи видели во мне космического стражника, потому что я был лучшим среди ровесников. И я получил бы звание стражника, если бы ни одно событие: со мной стал общаться древний кристалл памяти.
Улыбка сошла с лица Багряны. Общение с древним кристаллом — это было очень интересно.
— Правда, — продолжал Баян, — кристалл общался со мной довольно жёстко: в моё сознание неожиданно врывались то панорамы Градеса, то злые лица громко кричащих друг на друга жителей города, то интерьеры незнакомых мне залов и коридоров, то толпы вирийцев, несущих свой скарб и плачущих детей…