– Боже мой! – воскликнул отец Хойт. – Если верить этому созданию, именующему себя Монетой, Гробницы Времени движутся во времени вспять!
– Да, – ответил Кассад.
– Возможно ли такое? – изумился священник.
– Да. – На этот раз ответил Сол Вайнтрауб.
– Но тогда получается, – вступила в разговор Ламия Брон, – что вы «встречались» с этой Монетой… или как там ее… в ее прошлом или вашем будущем… точнее, встретитесь.
– Да, – подтвердил Кассад.
Мартин Силен подошел к поручням и сплюнул в воду.
– А не кажется ли вам, полковник, что эта стерва и есть Шрайк собственной персоной?
– Не знаю, – едва слышно произнес Кассад.
Силен повернулся к Солу Вайнтраубу.
– Тогда вы, доктор, ответьте нам как ученый. Может, сохранились какие-нибудь мифы, где говорится, что Шрайк может менять свое обличье?
– Нет, – ответил Вайнтрауб. Он готовил дочери соску. Девочка тихонько мяукала, как котенок, и шевелила крохотными пальчиками.
– Полковник, – спросил Хет Мастин, – а после битвы с Бродягами и… той женщиной… вы сохранили силовое поле, ну, которое как костюм?
Кассад внимательно взглянул на тамплиера и покачал головой.
Консул уставился в стакан, затем вдруг вскинул голову – его осенило:
– Погодите, полковник. Вы, кажется, упоминали дерево смерти Шрайка… На него еще были наколоты трупы.
Кассад посмотрел на Консула взглядом василиска и после паузы кивнул.
– Это были тела людей?
Полковник снова кивнул.
Консул стер пот с верхней губы.
– Если, как вы утверждаете, дерево и Гробницы Времени движутся из будущего в прошлое, значит, этим людям еще предстоит погибнуть.
Кассад молчал. Все внимательно смотрели на Консула, но лишь Вайнтрауб, кажется, понял, что тот имел в виду… о чем спросит теперь.
Консул преодолел желание снова вытереть пот и твердо произнес:
– Вы видели там кого-нибудь из нас?
Кассад молчал. Тихое журчание реки и скрип снастей вдруг показались всем оглушающе громкими. Наконец Кассад выдохнул:
– Да.
И снова воцарилась тишина. Первой нарушила молчание Ламия Брон:
– Вы можете нам сказать, кого вы там видели?
– Нет. – Кассад поднялся и пошел к трапу.
– Постойте! – крикнул отец Хойт.
Кассад остановился у спуска на нижнюю палубу.
– Можете ли вы, по крайней мере, ответить еще на два вопроса?
– Я вас слушаю.
Изможденное лицо отца Хойта побелело и покрылось испариной. Его исказила гримаса боли. Священник перевел дыхание и спросил:
– Во-первых, не думаете ли вы, что Шрайк или та женщина… хотят как-то использовать вас, чтобы развязать ужасную межзвездную войну, которая явилась вам в видении?
– Да, – мягко ответил Кассад.
– И во-вторых, не могли бы вы сказать нам, о чем вы собираетесь просить Шрайка… или Монету?
В первый раз за весь день Кассад улыбнулся. Улыбнулся тонкой, ледяной улыбкой.
– Я ни о чем не собираюсь просить. На этот раз я их просто убью.
Он развернулся и начал спускаться по трапу.
Паломники молчали, стараясь не смотреть друг на друга. «Бенарес» продолжал свой путь на северо-северо-восток.
3
Баржа «Бенарес» вошла в речной порт Наяда за час до захода солнца. Команда и паломники столпились у поручней, разглядывая свежее пепелище – все, что осталось от города с двадцатитысячным населением.
Знаменитая гостиница «Речной уголок», построенная еще во времена Печального Короля Билли, сгорела дотла, ее многочисленные причалы, мостки и веранды рухнули в воды реки Хулай. На месте таможни чернел выгоревший остов. Терминал на северной окраине города, обслуживавший рейсовые дирижабли, превратился в почерневшую груду развалин, из которой торчал обугленный огрызок причальной башни. От маленького святилища Шрайка, стоявшего некогда на набережной, не осталось и следа. Но самым неприятным открытием оказались руины речного вокзала: стенки дока, в котором перепрягали мант, обгорели и местами повалились, садки для свежих животных пустовали.
– Черт бы их всех побрал! – воскликнул Мартин Силен.