В этой тяжелой атмосфере, ожидающей новой атаки, звучал шепот страха. Что проникал в каждую щель, в каждую трещину в баррикадах, в каждую душу, которая осталась в живых. Шепот был негромким, но всепроникающим. И говорил о том, что это еще не конец.
Но в этом шепоте страха звучало и ожидание надежды. Не яркой, не громкой, но твердой и неумолимой. Надежда на то, что все выживут, что они смогут защитить свой город, что они смогут победить. Надежда на то, что их дух не сломлен, что они готовы сражаться до конца.
И в этом шепоте страха и надежды, в этой тяжелой атмосфере ожидания, лежала вся суть этого города, всей его жизни, всей его трагедии. В этой атмосфере было все: страх, отчаяние и неугасимая надежда на лучшее будущее.
Как только мы оказались у самых баррикад, ликвидатор с невозмутимым лицом показал страже свой жетон. На нем выгравирована эмблема города, а также написано его звание и номер. Страж бегло проверил жетон, кивнул и дал нам знак подняться на баррикаду.
Мы поднялись на деревянный настил, который уже покрыт пылью от разрушенных зданий и засохшей кровью. Сверху открывался вид на опустевший переулок. Баррикады стояли крепко, но везде видны следы сражения.
Покинув этот сектор, мы натолкнулись на группу зеленокожих дикарей, которые с упоением грабили овощную лавку старого еврея. Их лица искажены злобой, а в глазах блестел бесконтрольный огонь. Они бесцеремонно рылись в ящиках с овощами, бросая их на землю, и забирали все, что им попадалось под руку. Старый еврей, с изможденным лицом и грустными глазами, бессильно стоял в стороне, отчаявшись остановить грабителей.
Я узнал этого еврея. Он держал овощную лавку уже много лет. И я часто покупал у него бакалею, и он всегда был вежлив и добр ко мне. Гнев тут же вспыхнул в душе.
— Пойдем, — сказал ликвидатор хмуро, и мы направились в сторону дикарей. Его шаги выглядели уверенными, каждый звук по брусчатке эхом отдавался в тишине переулка. Лицо невыразительным, но в его глазах блестела холодная решимость, от которой по спине пробежал холод. — Пришло время показать вам, что такое настоящая магия, — проговорил он с улыбкой, которая казалась не человеческой, а скорее даже более демонической, чем у убитых мною демонов.
На кончиках его пальцев заискрились синие искорки. Они казались яркими и живыми, словно капли синей жидкости, застывшие в движении. Танцевали вокруг его рук, играя и переливаясь от голубого к темно-синему. С каждой секундой они становились ярче, больше и в то же время более непредсказуемыми.
Его лицо, как и раньше, выглядело невыразительным, но в глазах блестел не только гнев, но и удовольствие, и ожидание. Он словно хищник, который приготовился к охоте. И в этот момент стало понятно, что перед нами не просто человек, а нечто более мощное, нечто более опасное.
— Ненавижу ксеносов… — сплюнул он и на миг застыл, повернувшись ко мне лишь своей обгоревшей до кости стороной. Это воистину ужасающее зрелище. Одна сторона его лица выглядела целой, но вторая представляла собой пугающую картину опустошения: кожа выглядела чёрной и сгоревшей, словно дерево, которое прошло через пламя. Череп проглядывал через трещины на коже, а оставшиеся куски мяса остались обгоревшими и черными, как уголь.
На его лице нет и капли страха и даже хоть какой-то эмоции, кроме глубокой, неизмеримой ненависти. Что тяжелым грузом лежала на его плечах, отдавливая его в землю, заставляя его сгибаться под ее весом.
В глазах ликвидатора видно только черную бездну, пронизанную блеском синих искр, которые танцевали вокруг его рук. Эти искры являлись символом его магии, его силы, его ненависти. И они готовы обрушиться на дикарей с неистовой силой.
Миг.
И всё изменилось.
В мгновение ока воздух задрожал. Синие искры, танцевавшие вокруг рук ликвидатора, с неимоверной скоростью слились в один яркий синий луч. Он выглядел толстым и мощным, словно огромный змеиный хвост, который готовил удар.
Этот луч вырвался из рук ликвидатора с оглушительным треском, рассекая воздух и оставляя за собой дымящийся след. Цепная молния взметнулась в небо, сияя ярким синим светом, и обрушилась на стаю зеленокожих дикарей, которые еще не успели осознать опасность.
В момент удара зазвенели стекла в оконных рамах ближайших домов, а земля под ногами дрогнула. Воздух запах озоном и сгоревшим мясом.
Пепел и дым поднялись в небо громадным столбом, закрыв от глаз ужасающую картину смерти. Когда дым рассеялся, на месте, где еще недавно стояла стайка зеленокожих дикарей, остался лишь пепел и обгоревшие останки.