Именно этот фактор, избыток энергии, а не аромат перегноя, разумеется, и тревожил Петра Петровича. Ведь не о банальных ягодах, в конце концов, мечтало руководство института, затевая авантюру с гиперлупоидом.
Предстояло разобраться с двумя извечными русскими вопросами: "кто виноват?" и "что делать?". Вся проблема заключалась в массе перемещаемых объектов. Как ни упирайся, больше трёх килограммов не выходило. Меньше - сколько угодно, свыше - ни в какую.
С одной стороны радовало, что удалось создать пусть небольшую, но действующую модель, а значит, теория инженера Гарина подтверждалась опытным путём. С другой стороны огорчало, что возможности аппарата ограничены. С третьей - не слона же они собирались перемещать. А с четвёртой - почему бы и не слона.
Слона!
Пётр Петрович спохватился и с неподдельной тревогой осмотрел толпу детей, пытаясь отыскать жёлтое платьице.
- Папа, а что ты делаешь? - раздался голос Регишки.
Гарин вздрогнул от испуга, но тут же успокоился и с удивлением взглянул на дочь, которая проявила интерес к его бесплодному занятию.
- Как видишь, работаю.
- Даже в воскресенье? Мама же постоянно ругается, что работа для тебя важнее семьи.
Петра Петровича кольнула совесть. В упрёке дочери Гарин почувствовал Светланины нотки вечного недовольства. Он понимал, что именно одержимость работой стала первопричиной развода. Устами младенца, как говорится. Но что-то уже изменить, вернуть ушедшую любовь или хотя бы былые отношения, в голову не приходило. Ум был занят иной неразрешимой проблемой. Вот и сейчас, успокоившись, что дочь отыскалась, Пётр Петрович снова уставился на экран планшета.
- Ты, папа, не туда смотришь, - встряла Регишка.
- А куда надо?
- Ну, вот же ошибка, - ткнула пальчиком в экран Регишка.
- Ты хочешь сказать... - от потрясения Пётр Петрович дал петуха и оборвал фразу. - Ты хочешь сказать, что разбираешься в математике?
- Тематику мы в садике проходим, - подтвердила Регишка. - Ия Сергеевна детишков до десяти считать учит.
- А ты?
- А мне с ними не интересно. Мы с мамой уже дроби изучаем, просто я некоторые правильные названия забываю.
Всё чудесатее и чудесатее!
Расскажи Гарину об этом случае кто-то посторонний, вряд ли бы поверил. А тут...
Теперь для него Светлана раскрылась с совершенно другой стороны. Раньше Пётр Петрович был убеждён, что для его жены нет ничего важнее внешнего вида. Всегда одетая с иголочки, она и мужа своего заставляла выглядеть под стать. Перекошенный галстук - преступление, а оторванная пуговица на костюме - вселенская катастрофа. Словом, совсем не знал Гарин, оказывается, свою жену.
Два потрясения за день: дочь, ходящая в подготовительную группу детского сада, запросто соображала в математике, и жена оказалась не красивой, набитой ватой куклой, а очень умной женщиной. В своём эгоизме Пётр Петрович просто не желал видеть очевидных фактов.
Гарин успокоился, снова включил планшет, вывел на экран формулу, над которой бился уже целую неделю, и показал дочке.
- И что тут неправильного, по-твоему?
- Вот эта толкающая рука даёт петельку, и тогда паровозику не хватает сил двигать вагончик. А если поменять крестик на закорючку, то всё будет замечательно.
Пётр Петрович пытался, конечно, переводя на математический язык, понять Регишкин детский лепет, но не сумел.