- Поехали? - Регишка подала Петру Петровичу зайчика.
- А можно мне попробовать?
- Ага! Ага! - торжествующе воскликнула Регишка. - А говоришь - не понравилось.
Гарин внимательно выслушал порядок действий, мысленно повторил, чтобы запомнить очерёдность. Представить паровозик, дождаться, пока все пассажиры не займут свои места, закрыть двери, запустить двигатель и сказать волшебные слова.
Казалось, проще простого. Ан нет, ничего не выходило. Не то что электровоз с чередой вагонов, банальную дрезину не получалось вообразить.
Регина молча наблюдала за бесплодными попытками отца и, в конце концов, не выдержала.
- Папа, вспомни паровозик из Ромашкова. Из мультика, где они то цветочки собирали, то соловьёв слушали, то солнышко встречали.
Как ни странно, подсказка подействовала, правда, первый блин вышел комом. Что это был за паровоз! Кривой, перекошенный, пузатый. Думается, даже первое изобретение Черепанова, скованное на коленке, являлось истинным шедевром дизайнерского искусства по сравнению с тем чудовищем, что изваял инженер Гарин.
Регишка досадливо хмыкнула, искренне переживая за неудачу отца.
Пётр Петрович усмехнулся своей неуклюжести и затёр уродца.
Дальше пошло легче, но всё равно без особого успеха.
Второй вышел полностью отлитым из цельного куска металла. У третьего кабинка получилась, но отсутствовал котёл. Четвёртый твёрдо стоял на земле, поскольку оказался без колёс. У пятого колёса не вращались.
Минут десять бился Пётр Петрович над поставленной задачей, взмок от напряжения, но, в конце концов, получил-таки результат. Пусть не идеал, но вполне себе транспорт, на котором можно передвигаться.
Петра Петровича даже охватила некоторого рода гордость за дочь, которая, в отличие от него, с лёгкостью создавала не какой-то там жалкий мазутоход ТГМ4, а современный высокоскоростной экспресс "Красная Стрела".
Хотя Гарин прекрасно понимал, что все эти паровозы, дизелевозы и электровозы всего лишь условность, которая выстраивалась в воображении, тем не менее, факт оставался фактом. Семилетний ребёнок с лёгкостью раздвигал пределы бытия за рамки взрослого восприятия мира.
- А теперь волшебные слова, - Пётр Петрович забрал зайца у дочери и взялся за её ладошку. - Земля прощай. В добрый путь.
Пётр Петрович закрыл глаза и представил, как локомотив с вагончиками медленно трогается с места и начинает разгоняться. Предстояла не менее важная задача, чем создание паровоза. Гарин должен был мысленно выстроить тоннель гиперлупа, вдоль которого они и должны попасть в Париж.
Опыта в создании безопасного пути явно не хватало. Но отступать некуда.
Воздух вокруг загустел, постепенно доходя до уровня киселя. Преодолевать сопротивление становилось всё сложнее и сложнее. Дыхания не хватало, голову словно сжало тисками. Внезапно острая боль пронзила сознание Петра Петровича, он сдавленно вскрикнул, отпустил ладошку Регишки, завалился на бок и рухнул навзничь. От разбитых коленок уберёг плюшевый заяц, на которого и приземлился Пётр Петрович.
Огляделся.
Кругом шли люди. Где Гарин очутился, пока было не понятно. Скорее всего, на материке. С острова точно выбрались. Вернее, выбрался только он один, а Регишка по дороге потерялась.