— Ги-пер-шторм? Ты сказал «гипершторм»? — повторил Старик. — А что, вижу, и впрямь прижилось словцо. Пошло в народ, хе-хе.
— Не ерничай, тебе это не идет, — осадил его Штурман. — Так что именно сейчас происходит в порталах?
— Я построил увеличенный аналог этой пластины, — Старик указал на свой артефакт. — Большой стационарный генератор пи-волн. И поэкспериментировал с сердечниками в ожидании твоего Уробороса. Видимо, в какой-то момент я совершил ошибку. Вполне допустимую, кстати, в таком эксперименте. Сердечник оказался неудачным и вдобавок заблокировал генератор очередным силовым колпаком. Союзники к тому времени уже начали штурм технокрепости, пришлось заметать следы и взорвать генератор, чтобы он не попал в чужие руки. Я ведь не мог унести его с собой, он был слишком громоздкий.
Старик любовно погладил кристаллическую пластину — как гладят умильного пушистого котенка.
— По-моему, ты немного не в себе, — безжалостно констатировал Юл. — Взрыв тоже стал ошибкой?
— Еще большей, — кивнул Старик. — Его взорвал Перси Красавчик по моему приказу. Он успел покинуть Тройку через секретный автономный портал — я ведь заранее знал, где строить крепость, мой мальчик… Ладно, ладно: господин Клевцов. Видимо, тебе с твоими людьми тоже удалось беспрепятственно воспользоваться тоннелями — вырвавшееся наружу разнородное пи-излучение еще не успело произвести там хаос. Но ты погнался за химерой, господин Клевцов. К тому времени я уже собирался вывести этого клона из игры…
Лже-Вырин выразительно похлопал себя по груди и жутко осклабился.
— Постой-постой… Так по-твоему, выходит, Перси Красавчик не убивал Патрика? — теперь в голосе Штурмана явственно прозвучала угрожающая нотка.
— Куда ему, сопливому прохвосту! — в сердцах махнул рукой Старик. — У него же одни бабы на уме да пьянки-гулянки с приятелями. Но слухи, Юл, лучшая дезинформация, запомни это. Когда я, в отместку за его поведение, рассказал, что его разыскивает за убийство лучшего друга опытный сталкер-универсал, всем известный Штурман, Перси Красавчик натурально наложил в штаны. Взорвав генератор, он драпанул из Тройки со сверхсветовой скоростью!
Штурман почувствовал легкое головокружение.
Известие о Патрике, хоть и мизерная, но все-таки надежда, что он еще жив, в минуту перепахали все представления Юла об окружающем мире, казавшиеся прочными и вполне устоявшимися.
И, черт возьми, это было очень похоже на Патрика: принимать серьезные, порой даже парадоксальные решения, никогда не советуясь ни с кем, но всегда твердо идя к намеченной цели.
— У служителей церкви это, кажется, называется, схимой, — заметил Старик. — Твой Патрик мог совершить некий опрометчивый и непоправимый поступок. Чтобы загладить вину перед самим собой, решил удалиться в изгнание. А Уробороса передал тебе с оказией. Чтобы мы с тобой тут сами разбирались с этой интереснейшей проблемкой.
— Оказией? С какой еще оказией? — прошипел Юл, с ненавистью сверля глазами ренегата. — Этот канал связи известен лишь троим — мне, Патрику и Пенни!
Старик на всякий случай слегка отстранился, выставив перед собой в качестве щита свою драгоценную пластину. Но тут же весело и зло захохотал.
— Ну, мой мальчик, у вас просто любовный треугольник, как я посмотрю. Позволь тебе напомнить: что известно женщине, известно и дьяволу. Эта сладкая парочка всегда накоротке.
Не желая вдаваться в дальнейшие теософские беседы, Штурман одной рукой коснулся спрятанного на груди, уже совсем горячего Уробороса, другой же одновременно активировал плазмомет. Теперь широкий ствол этого могучего оружия глядел прямо в грудь сидящему на камне клону.
— Ого. Ка-ра-ул… — тускло произнес Старик. — Мы, кажется, собираемся перейти к решительным действиям? Позволь полюбопытствовать, каким именно?
— Как насчет пары дырок в башке? — предложил Штурман и криво усмехнулся — его имплантат мгновенно отреагировал на пусть и косвенную, но все-таки команду, и тут же спроецировал мысленную картинку — два аккуратных входящих отверстия ровно посередине лба странного черепа человека, сидящего на камне. У него была только лицевая часть, а что находилось на темечке и затылке лже-Вырина, определить наверняка имплантат пока затруднялся.
— Исключено, — покачал головой Старик. — Не забывай, я всего лишь метакопия, фантом, пусть и весьма искусный. Ты можешь пожать мне руку, поцеловать меня в задницу или, на худой конец, дать в морду — ощущения будут самые естественные, поверь. Но убить меня ты не сможешь: едва лишь разрушится моя метаструктура, как все попросту распадется. Я растаю в воздухе как сон, как утренний туман.