Вот он уже достиг ельника, а до сих пор не догнал ни Семенова, ни стрелков, вышедших за ним следом. Юл понял — произошло что-то экстраординарное и, вероятно, дурное.
Но долго раздумывать ему не позволили потоки скоргов. Он явно проигрывал стальным муравьям этот марафон, поэтому пора было дать тварям укорот.
Юл припал на колено за стволом самой старой, давно потерявшей все нижние ярусы ветвей елки.
Тщательно прицелился, одновременно переводя уровень мощности на минимум.
Юл все еще не знал, как функционирует система подзарядки плазмомета и какие источники энергии она использует. Поэтому следовало быть поэкономней.
Ослепительное пламя разрезало поток скоргов надвое, но не сумело создать надежное препятствие. Болотистая земля с жадным чавканьем тут же сомкнула обожженные, запекшиеся края раны на своем теле, похоронив в глубине остатки нескольких тысяч сожженных скоргов.
Необходимо было изменить параметры стрельбы.
Второй выстрел сожрал немало энергии, зато увенчался полным успехом. Заряд плазмы не только уничтожил новые тысячи скоргов, но и выжег целую траншею, выстелив ее дно стекловидным шлаком.
Скоргам шлак не понравился.
Живой ручей с тихим металлическим звоном остановился.
Некоторое время он балансировал на краю, накапливаясь и дрожа, как студень.
Затем — разделился. Скорги потекли в обход, намереваясь обойти траншею.
Видя это, Штурман повел стволом плазмомета, изрыгающего огонь, окружая себя длинной дугой.
— Как Хома Брут в церкви, — хмыкнул он с неудовольствием. Определенно, Юл Клевцов был едва ли не последним сталкером старой школы — которые еще держали в руках бумажную книгу и отличали Гоголя от Пикуля.
Затем Штурман бегом пересек ельник.
Его людей по-прежнему нигде не было видно.
Зато в куче жухлых еловых иголок валялся пистолет-пулемет Карташова. Это был последний привет от Вырина. И хуже подобной весточки Юл, признаться, не ожидал увидеть ничего во всей этой гребаной заболотине.
Когда отражаешь нападение, время идет как попало. То бежит галопом, то еле ползет. Иногда кажется, что его скорость прямо пропорциональна численности противника, а иногда наоборот — большое число врагов растягивает время, заставляя каждую секунду тянуться и тянуться.
Штурману казалось, что прошло уже больше часа.
Но если бы он посмотрел на хронометр, то с удивлением обнаружил бы, что воюет всего четырнадцать минут.
Новые, гораздо более многочисленные, чем обитатели болот, колонии этих энергичных порождений техноса преградили ему путь на краю широкой делянки автонов. Серебристые муравьи пришли с той стороны, куда направлялась его группа, и это не сулило Штурману ничего хорошего.
Вдобавок на нервы нещадно давило то обстоятельство, что ни один из его людей до сих пор не вернулся, чтобы помочь своему командиру. Из этого следовало, что они тоже угодили в аналогичную переделку и, в лучшем случае, окружены, а также заблокированы радиоэлектронно.
Одно радовало: плазмомет работал надежно, как швейцарские часы. И вдобавок емкость его аккумуляторов потрясала воображение. Тут определенно не обошлось без каких-то дорогущих артефактов.
Несмотря на это, Юл всячески изощрялся, экономя энергию, и старался палить в небольшие скопления нападавших из армгана. Что и позволило ему дождаться следующего акта драмы в здравом ему и трезвой памяти…
Он едва не угодил из армгана в женщину, невесть откуда возникшую прямо посреди сверкающих волн скоргов.
— Как Афродита из пены пивной, едрить твои бозоны, — выругался сталкер. — Этого мне только не хватало… Беги, ду-у-ура, — прошипел Юл, принявшись яростно поливать песок вокруг незваной гостьи потоками плазмы.
Кем бы ни была незнакомка, ему не хотелось, чтобы она стала жертвой скоргов.
Однако она и не подумала внять доброму совету и бесстрашно направилась к нему, шагая прямо по скоплениям скоргов. Серебристые муравьи, как ни странно, сами расступались перед ней.
Вид у незнакомки был весьма экзотический. Затянутая в камуфляжный комбинезон, что для Пятизонья обыденная норма одежды, она в то же время имела очень густо, до вульгарности подведенные веки и вовсе не походила на воительницу, перед которой бессильны даже полчища скоргов.
К этому обстоятельству прибавлялись стройная фигура, огромные глаза с поволокою, маленький аккуратный носик, пухленький рот бантиком и вдобавок — тот особенный взгляд, которым настоящая женщина смотрит на тебя всегда, сквозь пространство и время.
Это свойство волшебниц, это магия живописных шедевров, это великая загадка.