— Понятия не имею.
— Может, оно и к лучшему. Не могу я бить женщин! Даже когда это сталтехи. А ведь если я ее найду, то бить ее придется…
— Я тоже за мир и дружбу, если что, — тихо проронил Штурман.
Он был так обессилен предсказаниями Слепого Тараса, что многие вещи, среди которых была и судьба Хозяйки Скорговых Болот, стали ему абсолютно безразличны.
— Ты ее хоть трахнул? Напоследок? — полушепотом спросил Семенов доверительным шепотом.
— Нет, ну что ты!.. Как можно? — соврал Штурман. Но вышло, по его мнению, не слишком убедительно.
В глазах Вырина блеснула искорка недоверия.
А вот Мизгирь, Олаф и Фред, судя по их комментариям, были совершенно убеждены, что Юл собственноручно убил Киру, а затем кремировал ее тело и развеял пепел по ветру. Доказательства и впрямь были налицо: Киры нигде не видно, скорги тоже все куда-то исчезли, в воздухе пахнет горелым, а ветер то и дело швыряет в лицо какой-то подозрительный пепел!
Чтобы отвлечь товарищей от Киры, Юл рассказал им о своей эффектной победе над Огнетелом.
Народ слушал рассказ с интересом, изредка прерывая его восхищенными «Ух ты!» и «Ах ты!».
Ну а самый легкий на подъем и недоверчивый в душе Брат Федор даже не поленился сгонять к воинской части, чтобы заснять на портативную камеру, вмонтированную в браслет, развороченное тело исполинского механоида на фоне выцветшей надписи «План Путина — победа России», которая красовалась на стене казармы.
Возвратившись в лагерь, а точнее, в шатер сталтеха Киры, в который быстро перебрались спутники Юла с криками «Нам нужен отдых!», Брат Федор подлил еще одну канистру масла в костер воинской славы Штурмана — образцового командира, никогда не бросающего своих подчиненных в беде, а также усмирителя охамевших исполинских червей.
Даже Вырин, всякий раз ядовито скалящийся во время похвал Штурману, улучив момент, сам подошел к нему и, воровски оглядываясь по сторонам, пожал ему руку.
— Благодарю, Юл. Просто благодарю!
— Свои люди, сочтемся! — заверил Вырина Юл, изо всех сил стискивая его холодную клешню.
А вот лаконичный рассказ о том, как весьма довольный сокрушением Огнетела здешний энергетический босс по прозвищу Слепой Тарас дал Штурману весьма ценные прорицания, народ выслушал сравнительно равнодушно. Хотя они-то и были самым ценным в этой истории!
В конце концов, только теперь, после этих прорицаний, стало хотя бы в общих чертах ясно, как им возвратиться домой, несмотря на гипершторм.
Затем Штурман слегка взнуздал свою фантазию и поведал спутникам об опасностях, подстерегающих и его, и всех остальных членов группы на пути к дому.
— Слепой Тарас, да пошлет ему Создатель все, чего он сам себе желает, дал мне несколько дельных рекомендаций насчет того, как можно обмануть гипершторм или даже прекратить его на короткое время… Если выразить эти рекомендации одной фразой, получится вот что: «Вам нужен стабилизатор».
— Командир, разреши на два слова, — Штурман услышал за спиной негромкий голос Мизгиря.
Тот держал в руке прорезиненное брезентовое ведерко — ноу-хау умельцев-техников «Пламенного Креста», которые не жаловали металл, уже бывший в употреблении другими кланами, а в особенности — противником.
Они отошли к колодцу, и, пока в днище ведра била, пузырясь, холодная и прозрачная вода, Мизгирь произнес сбивающейся скороговоркой:
— Теперь я верю, что ты ее не убивал, командир… Поскольку чую — эта страшная железная женщина где-то рядом, выслеживает нас. Четверть часа назад я отошел в кусты по нужде и учуял ее запах. Так пахнет в шатре. Но в кустах запах давно должен был выветриться, а он стойкий и как бы это сказать… свежий, вот. Она вернулась, командир.
Он выпалил это единым духом, и при этом все время боковым зрением контролировал окрестности колодца.
— Думаю, если она и вернулась… нам не следует бояться, — неуверенно произнес Штурман. — В любом случае, спасибо тебе за информацию, Мизгирь.
— Скоро стемнеет, — не унимался крестоносец. — Нужно уходить. А вдруг она затаила на тебя зло? А вдруг она собирает своих скоргов, чтобы напасть на нас? Тогда ночью нам не устоять! По ночам у сталтехов вдвое больше преимуществ перед людьми!
— Скорее всего, она не станет нападать, — задумчиво возразил Штурман. — Кире не очень везло с мужчинами… Мужчины обманывали ее… Мы — мужчины. И ей нужно от нас только одно, чтобы ее больше не тревожили. Оставили в покое.
— Я очень хочу оставить ее в покое, командир… Чего бы мне это ни стоило, — промолвил крестоносец.
Штурман хотел было еще поспорить в духе «переночуем и пойдем», но вдруг понял, что спорить тут не с чем. И впрямь надо двигаться.