Слышать это было невыносимо. Нервы Юла вибрировали.
— Как ты это сделала? Как? — прошептал он. Какой же сукой нужно быть, чтобы… — не окончив фразы, Юл закрыл лицо руками.
— Кира не сука, — спокойно произнесла женщина-сталтех. — Кира — несчастная женщина, обманутая своим возлюбленным! А также — повелительница колоний болотных скоргов. Я не хотела видеть мужчин в своих владениях. Поэтому и сотворила твоих спутников заново. Сотворила их животными. Я имею такую власть. В своих владениях.
— Но зачем?! Зачем?!
Любопытно, что ученый в душе Штурмана в ту минуту безмолвствовал. Вот Вырин на его месте обязательно закричал бы: «Но как?! Как?!»
— Видишь ли, герой, — Кира быстрым движением сняла с плеча Штурмана еловую хвоинку, так что Юл против воли вздрогнул: движение женщины-сталтеха было настолько молниеносным, что даже имплантаты не успели вовремя просигнализировать своему хозяину об агрессии со стороны некоего крупного внешнего объекта. — Твои друзья оказались первыми, кто попал под данный мною обет.
— Что за обет? — нервно облизнул губы Юл.
— Я дала обет не сближаться с мужчинами. И не допускать их в мой богатый внутренний мир. А на тех, кто попытается это сделать, я обещала обрушить всю силу моей ненависти, всю мощь моего гнева и все многообразие моих мнемотехнических способностей!
Она обвела тонкой рукой в перчатке с идиотскими цветочками окрестности холма. Вероятно, этот жест был как-то связан с многообразием ее мнемотехнических способностей, но Штурману было не до того.
— А что Перси Красавчик? Это ведь все из-за него?
— Этот подлец Перси свалился как снег на голову и потребовал убежища. Это бы еще куда ни шло, хотя я не выношу, когда бывшие любовники заявляются в мой дом, не предупреждая заранее о своем визите… Я ведь могу случайно оказаться не одна, — с очаровательной женской гримаской закатила глаза Кира. — Но он не просто явился! Он посмел притащить с собой какую-то белобрысую, перекисью крашенную шлюху! Размалеванную, как эта ваша хохлома! Да я едва кони не двинула от такой неслыханной наглости!
«Жаль, что не двинула… Вышло бы очень кстати… Вот же странно — сама вроде бы сталтех, а рассуждает, как блудливая разведенка откуда-нибудь из-под Ростова! Что же до „крашеной шлюхи“, то это, к гадалке не ходи, милая Алина Минелли, вертихвостка из Тройки. Не иначе, она сама увязалась за полюбовником и бросилась в портал, очертив голову, лишь бы только не возвращаться в смрадные объятия старичка Рекса. Да-а-а… Дела-дела-дела…»
— И что дальше? — машинально спросил Юл.
— Дальше? Я просто выставила этих блудодеев из своей локации, как выставляют попрошаек и назойливых агентов мифической «канадской оптовой компании»! — пожала плечами Кира, в искусственных глазах которой теперь все чаще вспыхивал багровый воинственный огонь. — Правда, бабе его носатой напоследок слегка расцарапала рожу, для острастки… Да и ловеласу Персику тоже пенделя дала, чтобы не расслаблялся… И, надо сказать, они еще легко отделались. Потому что по-хорошему их — Перси и эту его прошмандовку — надо было бы в этот загон, к твоим пустить. Только сделать их козлом и козлихой.
— Ясно, — сухо проронил Штурман. Он мысленно уже обругал себя последними словами за то, что, еще будучи в тамбуре, не сканировал там координаты последнего исходящего гиперперехода Перси Красавчика. Не командир, а самонадеянная ворона!
— Ладно, Кира. Перси — мудак. Баба его — проститутка. Ну, а мы-то, мы-то тут при чем, а? Я и мои друзья?
— Конкретно вы — просто попали под раздачу, — пожала плечами женщина-сталтех. — Но это жизнь. А жизнь — она несправедлива.
— Жизнь — она да, несправедлива, — согласился Юл. — Но в твоих глазах, Кира, лучится мудрость. А мудрость — означает справедливость.
Кира приосанилась. Ей явно нравилось, что ее хвалят. Юл понял — он на верном пути. И что еще немного лести никак не испортит положение.
— Ты не только справедлива, но и прекрасна, — продолжал Юл. — А красоте часто сопутствует… гуманизм.
— Гуманизм? — такого слова явно не было в словаре, инсталлированном в голове у Киры.
— Да. Скажи мне, прекрасная Кира, как я могу заслужить твою благосклонность? Или, проще говоря, что я должен сделать, чтобы ты расколдовала моих спутников?
Кира задумалась. На ее лице отразилась сложная — для сталтеха — гамма чувств.
Наконец она щелкнула пальцами и изрекла:
— Я еще понаблюдаю за ними. Подумаю. И сообщу тебе свое решение.
Лишь теперь Штурман начал понимать всю глубину пропасти, в которую они угодили в этой новой, доселе неизвестной ему локации.
Одно дело, когда ты оказываешься во власти безумной бабы, от которой никогда не знаешь, чего можно ожидать в следующую минуту. И совсем другое — когда попадаешь в железные руки сумасшедшего сталтеха, который, однако, является в некотором анатомическом роде бабой и у которого не понятно где и что через минуту закоротит.
Штурман вновь покосился на загон, оттуда доносились трубные звуки, перемежаемые жалобным мычанием.
Ну не епэрэсэтэ?
Юл Клевцов за все время своей работы в Пятизонье мог по пальцам пересчитать встречи со сталтехами, обладающими чем-то вроде свободы воли и каким-либо суррогатом полового чувства. А со столь ярко выраженными — припомнить не мог ни одного.
Однако Юл прекрасно понимал: никакие скорги неспособны трансмутировать человека буквально за считаные минуты в двуногую скотину. Скотину, ведущую сейчас в Кирином загоне уже почти растительное существование.
Вывод напрашивался сам собой.
Скорее всего, перед ними была мастерски наведенная иллюзия… И скорги здесь вообще ни при чем!
Выходит, Кира владеет мнемотической метаморфией! Причем очень редкой ее разновидностью: она обладает способностью внушить порожденный ею фантом не только стороннему наблюдателю, но и самому носителю!
«Старику до такого уровня еще расти и расти», — подумал Юл.
Вдруг он вспомнил, что в тропической оранжерее Кораллового Дома у Пенни в огромной клетке когда-то жил здоровенный попугай, красно-зеленый ара. У него был огромный, мощный клюв, которым он, по заверениям хозяйки, мог запросто перекусить любой из металлических прутьев клетки.
— Просто он не осознает до конца масштабов своей силы, — увлеченно объясняла Юлу Пенни.
А может, и его товарищи позабыли о том, сколь они сильны?
В самом деле: вспомни сейчас крепыш Семенов или обладатель железной воли Мизгирь, что они на самом деле — не тупые скоты, они уже в следующую минуту разнесли бы весь Кирин загон в щепу, а саму Киру — на винтики и шестеренки. Но в том-то и дело, что каждый из пленников сталтеха Киры был уверен, что он — это…
— Ладно, — вздохнул Штурман. — Положим, я не стану упрашивать тебя расколдовать их. Не буду. Пока. Я лишь хочу знать, как ты отключила их имплантаты.
— А скорги, по-твоему, на что? — таинственно усмехнулась Кира. — Надеюсь, ты не думаешь, что я могу внушать иллюзии имплантатам?
Ага, вот Кира и подтвердила, хоть и косвенно, что она — настоящий мастер иллюзий!
Хорошенькое дельце…
«Эх, Старика бы сюда. Уверен, они нашли бы немало общих тем для беседы. Возможно, у них даже завязался бы роман».
— В отличие от вас, людей, имплантаты не обладают столь развитым воображением, им необходимы команды, — продолжала Кира. — А уж команды мои скорги передают с отменной точностью!
«Поэтому все члены нашей группы и подверглись трансформации. Атака скоргов на их имплантаты произошла столь внезапно, что блокировка включилась почти мгновенно! — догадался Юл. — Кира была уверена, что поймала всех, а когда обнаружила еще и меня, ее основные мнемотехнические ресурсы и колонии скоргов уже вовсю занялись пленниками. Поэтому она решила захватить меня с помощью одних лишь сторожевых колоний, обитавших вокруг выхода из портала. А силы скоргов-сторожей, видимо, не столь велики. К тому же у меня, по счастью, оказался для них сюрприз в виде недискретного плазмомета».