— Ну и ну, — озадаченно протянул Семенов, окидывая цепким взглядом зловещую панораму раскинувшихся перед ними Железных Полей. — Ничего не скажешь, живопи-и-исно, разорви меня скорг!
В самом деле, название «Сталинград» как нельзя лучше подходило к этому царству строительных обломков, скопления которых громоздились на многие километры.
Очевидно, эта часть Железных Полей прежде была полигоном твердо-бытовых отходов. Полигоном, со временем почти полностью утонувшим в черной жиже.
Рыжее, серое и черное составляли цветовую гамму Полей. Груды ржавого металла. Кучи старых шпал. Выкорчеванные телеграфные столбы вперемешку с рассыпавшимися от времени и непогоды отработанными стройматериалами. Бесчисленные лужи воды торфяного окраса.
И над всем этим то здесь, то там вздымались могучие автоны. Они не формировали на Железных Полях сплошных зарослей. Нет, одиноко стоящие металлодеревья походили на баобабы в африканской полупустыне.
Но хотя стояли они редко, не везде маршрут можно было проложить так, чтобы не войти под крону железного баобаба.
— Ты уж будь повнимательнее, Семенов, — попросил товарища Штурман. — И не забывай про плазмомет. Если что — не стесняйся.
Да-да. Недискретный плазмомет теперь был у Семенова.
Юл, сославшись на боль в ушибленном плече, предоставил оружие попечению «варяга».
Он сделал это еще когда они готовились выдвигаться.
Несмотря на запарку торопливых сборов, Юл в тот момент сразу почувствовал спиной колючий, неприязненный взгляд Вырина. Что ж, формально Вырин тоже мог претендовать на этот редкий девайс в числе прочих членов группы, чтобы в случае чего эффективно защищать раненого Олафа.
Но сейчас было не до споров о распределении ресурсов. Штурмана ждала его цель, и он нетерпеливо рвался к ней, как старый боевой конь, заслышавший звук полковой трубы.
Пока они с Семеновым шли, перед глазами Штурмана все время стояли лица двух человек бледное, помертвевшее не столько от яда «шершня», сколько от боли душевной лицо стрелка Олафа и мрачная физиономия Вырина.
Но думал Штурман сейчас о другом человеке.
О том, кто не выказал особенных эмоций при расставании, а перед этим все два часа отдыха просидел, погруженный в свои мысли и рассеянно улыбаясь им.
От этой улыбки Штурману временами становилось страшно. Тогда он всякий раз нащупывал в кармане крохотную фигурку Уробороса, сжимал ее, и ему становилось легче. Но, увы, ненадолго.
Помимо фигурки Уробороса, у него были заранее заготовлены, чтобы быть под рукой, дополнительная фляга с водой и крохотная таблетка снотворного в прозрачной пластиковой упаковке.
Самому Юлу таблетки были не нужны. Снотворное предназначалось для Семенова.
Над Железными Полями ползли эскадры тяжелых, мрачных облаков.
Казалось, небо сердито насупилось, сомкнуло густые, мохнатые брови и теперь норовило лечь на автоны, смять и раздавить кряжистые железные стволы «баобабов».
В этих тучах было что-то осмысленное, словно чья-то злая воля тянула их невидимой бечевой, и горе той земле, на которую они прольют океаны отравленной воды.
«А снег тут выпадет еще не скоро и даже не закроет землю — останется до очередного тепла сухим тополиным пухом на промерзшей земле, в колючках и шипастых плетях автонов», — печально подумал Юл.
Странное дело, на востоке небо оставалось чистым, лишь стада густых туманов по-овечьи белели между холмами, среди которых двигались остальные сталкеры.
А здесь, в Полях, тумана не было совершенно.
— Ты бывал здесь прежде, командир? — спросил Семенов.
— Приходилось пару раз, — небрежно бросил Штурман. — Впечатления так себе.
Это была ложь. Юл Клевцов никогда не был в Железных Полях.
— Хорошо, что ты не новичок тут, командир… То-то я смотрю, ты так уверенно вышагиваешь по всему этому дерьму, — проворчал «варяг».
Он примеривался, как посноровистей перебраться на узкую стальную балку, по которой можно было какое-то время продвигаться над землей дальше.
Не рискуя при этом распороть ногу о скорг знает кем заточенные полосы от автомобильных рессор, невесть зачем устроенные в максимально вредоносных положениях.
За этим рессорным частоколом они вышли на первую «Мухобойку».
Эта хищная техноловушка при срабатывании вызывала мгновенное изменение свойств пространства по случайному набору осей координат. Человека могло раздавить в блин, превратить в связку сосисок или в двухметровую грушу.
Штурман срисовал «Мухобойку» еще загодя, по характерным блесткам в воздухе. Казалось, что в широком проходе между двумя грудами щебня натянули свежую паутину и на нее выпала роса.
Обходить пришлось далеко.
О набитых тропках в Железных Полях, похоже, слыхом не слыхивали. К счастью, им пока не встретилось ни одного механоида, хотя спустя час хождения по стальному крошеву, напоминавшему раздробленные кости, это обстоятельство стало вызывать у обоих смутную тревогу.
Теперь хоть стало ясно, почему именно Железные Поля.
За свалкой строительных отходов земля почти сплошь была усыпана самым разнообразным стальным, чугунным, латунным, ферросплавным мусором.
Причем если некоторые металлические предметы опознавались — болты, гайки, костыли для крепления рельсов, кронштейны, — то большинство других имело неправильную форму градин, маленьких картофелин, расплющенных пуль.
Столько бесхозного металла в Пятизонье Штурман еще никогда не видел.
Отчего десятками тонн вкусного сырья побрезговали автоны — оставалось только гадать. Каким образом оно здесь оказалось? Что за непонятные железные градины?
Одни вопросы…
Вторую «Мухобойку» заметил Семенов.
Перспектива еще одного дальнего обхода сталкерам вовсе не улыбалась, поэтому Штурман приказал ему не пожалеть двух зарядов плазмы на коварную аномалию.
Почти полностью опустошенное оружие, к слову, им посчастливилось зарядить на границе между развалами строймусора и металлическим крошевом.
Глазастый Семенов заметил едва приметную за безопасной аномалией «Пелена» ходовую часть зерноуборочного комбайна «Дон». Агрегат был видоизменен до неузнаваемости разрушительной — или созидательной, на их вкус! — работой неутомимых скоргов.
— Глянь-ка, командир, — Семенов обратил внимание Юла на черный глянцевый куб величиной с футбольный мяч, тускло поблескивающий сквозь частокол ржавых крепежей. — Никак из «Дона» вывалился. Это же натуральное «Сердце зверя»! А у тебя плазмовик выхолощенный!
Десять минут понадобилось сталкерам, чтобы выцарапать ценный артефакт.
Зато потом дело пошло. Уроборос успешно настроил соединение, и всю оставшуюся энергию «Сердца» они благополучно перекачали в плазмомет.
И плазмомет очень даже пригодился, когда на пути сталкеров из ржавой трухи вдруг взметнулись в небо щупальца хищной двухвостки.
Эта энергичная технотварь, причудливый гибрид молотилки и портового стропальщика, очень ловко приспособилась атаковать людей и механоидов при помощи стальных канатов.
На конце каждого каната имелся крановый крюк. Если ей везло, двухвостка подцепляла этим крюком жертву, вздымала ее вверх и молотила двумя железными цепами.
Из людей при этом очень скоро вылетал дух, а из механоидов — всяческие полезные вещи, вроде аккумуляторов и мю-фонов, которые зловредная тварь радостно тащила в свое гнездо в качестве элементов декора и дизайна.
Пришлось отстрелить ей из плазмомета один из цепов. Лишь после этого двухвостка ретировалась.
Правда, еще десять минут после этого сталкеры слышали позади лязг и скрип длинных металлических лап, волочащихся следом за ними.
Пришлось дать еще один залп из плазмомета и двух армганов в ее сторону. Лишь тогда она отстала.