- Ах! - сказала миссис Т-С. - Ах!
- При достаточном финансировании.
Гиперпавлин выглядел трепещущей, расплывающейся и исчезающей мандалой оттенков синего. Кобальт, ультрамарин, яйцо малиновки, электрик. Просверки лилового, почти ультрафиолетового. «Глаза» - зелёные. Легко представить, как такое, замеченное в небе, мгновенно принималось за НЛО.
Я так никогда и не узнал, относился ли возглас миссис Т-С к видимому сегменту четвероптицы или к перспективе увидеть, как гиперастронавты ступают на поверхность больших лун Юпитера. В этот самый момент Соня пронзительно завизжала.
Пистолет оказался в моей руке мгновением позже, хотя предохранитель я ещё не спустил.
Соня оглядывалась на вольеру четырёхсвиньи. Что-то огромное парило над верхним краем решетки, что-то похожее на парящего мохнатого осьминога с короткими толстыми щупальцами. Или что-то похожее на волосатую руку. Она давила на верхние прутья, выгибая их наружу и проделывая широкую дыру.
Вторая чудовищная гиперрука - или её часть - плыла к нам.
- Что-то сбежало! - взвизгнула миссис Т-С. - Стреляйте в это! Защищайте меня!
- У меня нет четверопуль, - ответил я.
- Мне наплевать, чего у вас нет! Почему вы не зарядили свой пистолет как надо?! Вам же не надо стрелять в каждый палец! - Значит, она тоже видела это так.
- Надо просто бежать! - вопила Соня. В полном соответствии со своими словами она бросилась к дальнему выходу. - Давай, Адель! - кричала она.
Конечно, ничто не сбежало; хотя четверосвинья могла, и очень скоро. Именно потому, что что-то скорее появилось - открывающее наши клетки.
- Благопристойность - это лучшее, что… - начал Риггерс. Но тут же подхватил под руку миссис Т-С и потащил её прочь так быстро, как мог. Я трусил сбоку, не спуская глаз с гиперруки позади нас; казалось, она уменьшается, хвала господу.
Мы, разумеется, добрались до выхода и выскочили в обычную часть зоопарка. Вольеры поскромнее, клетки, рестораны, киоски с попкорном, городской пейзаж с офисными зданиями, справа университетский холм. Стайки школьников-экскурсантов, а через минуту и мы сами уставились на нечто, всплывающее над городом.
Как описать его? Никак. Аналогий нет.
Думаю, в Четверомирье на самом деле вырос разум, но в совершенно ином классе существ, похожих скорее на шагающих волосатых спрутов, с беспрерывно ветвящимися щупальцами и сгустками чего-то, похожего на лягушачью икру. А ведь это снова была только ЧАСТЬ.
Даже важнее: четырёхмерный мир чёрт знает во сколько раз больше трёхмерного. Он свёрнут в громадную скрутку, и если бы её удалось как-то раскатать вдоль нашего мира, что невозможно, он занял бы куда более обширное пространство. Масштабы несопоставимы, просто несопоставимы.
Так что большие парни из Четверомирья заметно крупнее любого человеческого существа. Или носорога. Или кита.
У Риггерса, и я это понял, в зоопарке были не гипертигры и не гиперсвиньи. Отловленные существа были частями, или, точнее, четырёхмерными землеройками, сонями или милыми крошками колибри. Миниатюрами природы. Не опаснее клопов.
В сравнении с повелителями Четверомира мы, три-люди, ведём очень поверхностную жизнь. Четырёхмерному глазу мы кажемся плоскими, толщиной в бумажный лист. Более того, мы ещё просто крохотные. Нас было легко проглядеть. Пока мы не создали гиперполе, на которое Четверосущества могли по крайней мере наступить. Пока мы не совершили четырёхмерное вторжение, выпятившееся, как загнивший палец.
Вскоре мир начал рваться. Город заскрежетал, будто клейкая лента, которую срывают с пакета. Не хочу сказать, что всё изогнулось в воздухе, или здания перевернулись, или… Всё оставалось как обычно. И в то же время оно… рассталось с остальным Трёхмерьем, двинулось и поплыло куда-то…
Эти дни внутри города были никакими. За его пределами тоже. Совершенно никакими.
В бессолнечном, хотя и ясном небе парят гигантские штуки, вроде облаков лягушачьей икры, которые, кажется, наблюдают за нами.
Электричества нет, и нам нельзя играть в наши гиперигры, и обеспечение продовольствием скоро станет жестокой проблемой. Пока мы ещё кормим нормальных зверей, но скоро придётся начать их убивать и есть, всех, пусть даже среди них последние выжившие носороги. Это нарастит наши запасы еды на целые сутки. Все на большое зоо-барбекю! Гиппобургер. Филе филина. Кебаб из какаду. Кровь в вёдра, на кровяную колбаску.
Хотя проблем у нас не так много, четырёхмерная шпана играет в игры с нашим Трёхмирьем, вытягивая его так, что тридцатиметровая прогулка занимает целый час, водружая препятствия на нашем пути, бесследно вынимая целые куски пейзажа и множество людей, а затем возвращая их в другие места Трёхмирья; Иногда в зеркальном отражении грузовик внезапно получал левый руль, а родинка с вашей правой щеки вдруг перекочёвывала на левую. Оставалось смотреть, что получается. Как это отразится на нас. Как легонько разворошат муравейник.
Хотя по моим собственным ощущениям я был целен и трёхмерен, как всё вокруг, я не мог отделаться и от чувства, что я плоский - и другие люди вокруг тоже плоские, и весь город плоский. Мне казалось, что я часть фотографии. Это живая фотография, движущаяся. Люди ходили кругом, взбирались по лестницам, входили в комнаты; всё в порядке. Но у фото есть края, за которые никто не выйдет. В глазах неизвестно какого четырёхмерного разума, изучавшего фотографию, я - просто плоская картинка.
Если мы плоские, как же мы входим в здания? Как наши головастиковые шпионы шпионят за нами внутри комнат? Думаю, наши «внутри» и «снаружи» не имеют ни малейшего значения для хозяев Четверомирья. Для них всё это - плоскость. Так сказать, аналогично. Всегда аналогично.
Меня уже ловили, переворачивали справа налево и перекидывали в другое место. Это происходит без малейшего предупреждения: внезапный тошнотворный рывок, кажется, он длится в этот раз дольше и заканчивается
в секции бурых медведей. Опа, я внутри неё. Трава, кусты, деревяшки для забавы, грязный пол, высокая
стена, скошенная так, чтобы никто из бурых не смог взобраться наверх и вылезти.
Может, они решили, что одетые люди - это тоже что-то вроде медведей, особенно когда медведи встают на задние лапы, ну вот как сейчас, принюхиваясь и вглядываясь в меня.
На задние лапы, прежде чем пасть на все четыре и кинуться на меня.
Что будет, если бросить паука в муравейник или муравья в паутину? А вот посмотрим.
Хорошо, что я вооружённый охранник. Плохо для медведей. Никакого выбора, точно. Вот скоро мы их перестреляем.
Пистолет к бою, спустить предохранитель.
Щёлк.
Щёлк.
Щёлк.
Щёлк.
Боже мой. Что-то вынуло патроны прямо из обоймы. Четырёхмерное существо может попасть в запертую комнату, в захлопнутый ящик без всякого труда. Или даже в заряженный пистолет и опустошить его. Немного сказочно, только они могут воспользоваться и крохотными четырёхмерными инструментами. Или вырастить крохотные веточки-щупальца. Микропальцы. Никаких проблем.
Щёлк.
«Помогите!..»
Над нами висят сгустки лягушечьей икры и смотрят.
HYPERZOO © 2007 by Ian Watson