Декан уехал с семьёй на море.
Похороны.
Душное марево, какое бывает перед дождём.
Преддождье.
Много родственников в трауре, соседей и сослуживцев. Все любили Её. Или хотя бы делали вид.
Недалеко бродит серьёзный и немолодой человек с большим фотоаппаратом на шее и белой надписью «@chtung (!)» на чёрной футболке.
Говорят, что это фотограф из Москвы. Из толстого цветного журнала. Он попросил разрешения у мужа и фотографирует усопшую через дорогую фотооптику. Он, выпятив нижнюю губу, смотрит на экспонометр и положение солнца. Большинство присутствующих смотрит на него. Поэтому не все и не сразу заметили этого непонятного парня. Примерно минуту на него смотрит только один человек.
На него смотрит муж.
На рыжего в чёрном костюме и чёрных очках.
Из-под чёрных очков текло.
Щёки его были мокрыми.
Никто не мог понять, кто это?
Неизвестный стоял у могилы долго.
До того момента, когда Преддождье перестало быть «Пред».
Дождь рухнул сверху в одну секунду.
Он враз вымок с ног до головы.
Медленно повернулся и пошёл к выходу с кладбища, скользя и перемазав ботинки в рыжую глину, – туда, где стояло жёлтое такси с большим белым рекламным гребнем на крыше. Таксист терпеливо ждал, пока он вымоет обувь в глубокой луже. Потом долго вёз его, молчащего, за сорок километров от города.
Он входит в дом.
И через пятнадцать минут.
Он видит.
Видит с высоты трёх метров.
Из-под почти самого потолка.
На самом краешке белого унитаза.
Маленький.
Чёрный.
Волосок.
И вот. Маленькая непокорная спиралька приклеилась к подушечке указательного пальца правой руки.
Он поднёс его к самому-самому глазу.
Он смотрел на него с минуту.
Он хранил его в маленьком белом бумажном конвертике.
В шкатулке на телевизоре.
Потом он подумал: а вдруг – пожар?
Вдруг вор залезет сюда и сгребёт не глядя конвертик с собой, а потом выкинет???
Он стал носить конвертик с собой.
В его гардеробе появились рубашки, у которых были нагрудные, застёгивающиеся на пуговицу или на молнию, карманы.
Каждые полчаса он трогает карман рукой и, почувствовав хруст бумаги сквозь ткань, кивает сам себе.
Он выходит на работу, никак не объяснив своего полуторамесячного отсутствия.
Его берут обратно без вопросов: он незаменимый и опытный сотрудник. Оформили задним числом отпуск за свой счёт. Он работал, как робот, – много и качественно. Только иногда мог остановиться на полуслове и смотреть какое-то время в окно.
На крышу спортзала.
Однажды такси, в котором он едет с работы домой, попадает в лёгкую аварию. Лёгкую – сам таксист не особо переживал – так, слегка стукнулись. Даже синяков не было.
«Что, если со мной что-нибудь случится?» – думает он.
Неделю ворочается по ночам. Лёжа в постели смотрит в потолок.
Он срочно продаёт квартиру.
Он срочно продаёт дачу.
Он звонит по телефону, по которому никогда бы и ни за что бы раньше не позвонил. Он с кем-то встречается ночью на окраине города.
Он снимает номер в гостинице и всю ночь тихо сидит в кресле перед выключенным телевизором, и аккуратно держит маленький белый конвертик в руках.
Утром, прямо к открытию, он приходит в филиал Крупного Надёжного Банка и проводит там час.
Потом он вызывает такси и едет за город.
Он влезает на скалу, с которой открывается почти всё водохранилище. Он даже видит вдалеке крышу своей бывшей дачи. Он трогает карман своей рубахи и вдруг улыбается.
Он достаёт два пистолета, приставляет их к обоим вискам и нажимает на курки.
На оба.
У него это получается.
Его хоронят в другом конце кладбища.
За оградой.
Серьёзный и немолодой человек с большим фотоаппаратом на шее и белой надписью «@chtung (!)» на чёрной футболке не присутствует на этих похоронах. В этот самый момент в Берлине он подписывает контракт в присутствии своего немецкого агента. А спустя ещё три месяца сначала «limited edition», а потом несколькими дополнительными тиражами выходит толстый и глянцевый альбом с именем этого человека на обложке. «Альбом с провокационным названием и не менее провокационным содержанием», – так напишет французский «Rolling Stone».
На 205-й, последней странице этого альбома, будет напечатано Её лицо. Человек, чья фамилия написана на обложке крупным шрифтом, фотографировал её через дорогую фотооптику именно для этого. С разрешения ближайшего родственника. Мужа.
Но мужчина, когда-то бывший мужем Любви, об этом никогда не узнал.