Мы могли перевоплотиться в кого угодно. Некоторые специально готовились к тому, чтобы стать Мартином Лютером Кингом. Дэвидом Бэкхемом. Мэрилин Монро. Фрэнком Синатрой. Изучали биографии, повадки, акценты. Рассказывали истории из своих «жизней», пока ждали в томительной засаде, пока брели тропами и наблюдали за объектами. Самые желанные актрисы. Самые значимые политики. Самые богатые предприниматели. Тем, кто скрывался под их масками не нужно было зарабатывать репутацию или иметь выдающиеся способности. Все уже было готово. И это одна из причин, по которой многие шли в добровольцы бюро «Антифиар». Но они не знали подноготной. Они не представляли, с чем им придётся сталкиваться на стороне сна. Никто из нас не знал. К ночным кошмарам невозможно привыкнуть. Они никогда не бывают предсказуемыми. Даже тот факт, что оперативники никогда не теряли связи с самосознанием и понимали, где они находятся, не повышал порога кромешного страха.
И если обычным людям кошмары просто снятся — то в нашу задачу входили поиск и ликвидация причины кошмаров. Мы знали, что искоренить их невозможно, но мы могли сокращать их количество.
На первый инструктаж с Авраамом Линкольном я попал под действием Аспирина и настойки красного перца. Я принял их до того, как отправился в сон. Аспирин разжижает кровь и ускоряет ее ток, красный перец усиливает эффект. Я надеялся, что к моему возвращению мне уже будет тепло.
На инструктаже нам рассказали три главных правила оперативника: «Не моргать», «не делать глубоких вдохов», «не прикасаться к гражданским». Моргать запрещалось потому, что за закрытыми глазами время шло быстрее. За кажущуюся долю секунды могло произойти непоправимое и повлечь за собой срыв операции. Глубокие вдохи нарушали энергетический фон. Внутрисонная мразь очень чутко ощущала подобные перемены и реагировала на них непредсказуемым образом. Срыв операции. Физический контакт с гражданскими — теми, кто спал в своих уютных беспечных кроватках и не подозревал о происходящем — мог спровоцировать рассеивание ментального поля. Это значит, что мы рисковали потерять самосознание и перестать понимать, что находимся во сне. Срыв операции.
Разумеется, когда я вернулся с первого инструктажа, мне было холодно. Раньше этот досаждающий холод не был столь проблемным. Он просто доставлял лёгкий дискомфорт. Потом он превратился в терзающее недомогание. А ещё позже — в обреченное ожидание смерти. Я люблю зиму. Волнующийся хруст снега. Блеск льда. Щиплющую свежесть. Но все это — холод внешний, влияние которого можно контролировать. Холод внутренний — это холод неукротимый и пожирающий. Сам он не был настолько ядовитым, чтобы уничтожить меня. Страшна его причина. Причина всегда страшнее следствия. Страшен не пожар, а свеча, упавшая на ковёр. Страшен не тот факт, что человек совершил суицид, а то, что сподвигло его на лишение самого себя жизни. В год, когда началась эпидемия ночных кошмаров почти все самоубийства были совершены из-за невозможности спать. Люди теряли рассудок. Писали дёрганые корявые записки, где винили в своём решении ночные кошмары. Никто не понимал, что происходит. Это не было вирусом, войной или геноцидом. Невозможно было найти вакцину, оружие или тактику, способную решить проблему или хотя бы подавить ее разрушительные симптомы. Ее следствие. Поэтому бюро «Антифиар» решило отыскать причину.
Я был в одной из первых оперативных групп. Мы не знали, куда шли и что искали. Мы не знали, с чем имеем дело. Как оказалось в последствии, мы даже приблизительно не представляли, что такое сон.
Я откликнулся на объявление о наборе добровольцев, потому что хотел делать что-то важное. Я позвонил по номеру с неброской, геометрически-выверенной листовки, и меня пригласили пройти тестовое «погружение». Оно проходило в вычурном и скучном офисе туристического агенства. Прелестная тонконогая курва вручила мне ознакомительный лист, плеер, желатиновую капсулу в бумажном пакетике, похожем на рубашечный карман, и пеструю автостереограмму. В ознакомительном листе не было никаких соглашений сторон, реквизитов компании и условий. Никакой бюрократии. Просто последовательность действий. Я спросил у тонконогой курвы, для чего нужна стереокартинка. Она сказала: «Стереоэффект основан на бинокулярности человеческого зрения. Мы воспринимаем мир двумя глазами. При этом правый и левый глаз видят одну и ту же картинку с разных ракурсов. Обрабатывая поступившую от зрительных органов визуальную информацию, головной мозг соединяет два плоских изображения в одно объемное. Для «погружения» Вам нужно будет проделать то же самое со своим сознанием».