Я развернулся и вышел вон.
В хранилище масок — мрачном и гудящем ультрафиолетовыми лампами — меня лишили возможности самостоятельно выбрать себе образ. Координатор дал мне лицо Джеффри Лайонела Дамера, чёрную экипировку и указал на коридор, ведущий в кабинет, где мы получали вводные данные перед операциями. В кабинет, где Элис читала с листа. В кабинет, где Элис желала мне удачи. За квадратным столом сидела группа оперативников. Во главе стоял Джон Фелкентон. Помещение было заполнено режущим голубым светом, делающим все вокруг нарочито стерильным и отторгающим жизнь. Если бы такое помещение существовало в реальном мире, там, наверное, даже не разлагались бы трупы. Без Элис стратегическая комната теряла свойство дарить азартное предвкушение неизвестности. Фелкентон пригласил меня сесть. Мы молча дождались ещё двух оперативников специального назначения. Когда все места за столом были заняты, Джон Фелкентон огласил список участников: «Маска Теда Банди, позывной: Венено. Маска Эдварда Гейна. Позывной: Галлардо. Маска Джеффри Дамера. Позывной: Мурчелаго. Маска Дэвида Берковица. Позывной: Центенарио. Маска Ричарда Чейза. Позывной: Авентадор. Маска Джона Гейси, позывной: Ревентон». Пока Джон Фелкентон перечислял нас, я думал об Арнелле. О том, что хочу попробовать, как она готовит, и увидеть, как она танцует. Я не мог хотеть того же самого от Элис, которой так не хватало во главе стола, потому что она стала для меня святыней, принявшей мученическую смерть по моей вине. Все, чего я мог хотеть от прелестной тонконогой курвы, ставшей возвышенным и неприкосновенным символом дара скоротечной жизни, — это вдохновение. Мои животные инстинкты переключились на Арнеллу — авантюристку, стерву, хулиганку, гадину и обольстительницу. Из-за неё сердце билось быстрее. Ее хотелось приручить. Моя плоть принадлежала ей, тогда как мой дух принадлежал Элис — дарившей мне спокойствие камня и лёгкость ветра. Память об Элис была для меня оберегом от ушедшего, нынешнего и грядущего. Того неведомого грядущего, которое ждало меня за дверью, любезно открытой Джоном Фелкентоном после переклички. Я шёл в тылу оперативного отряда, и с каждым новым шагом внутри Джуджиона ощущал, как прибывает сила. Нас вёл Венено — своего рода следопыт, обладающий навыком восприятия Ментального Вектора. Он осматривался, прислушивался и выгибал шею, отчего походил на крупную дикую кошку, выслеживающую добычу. По собственному опыту я знал, что в его деле можно было обойтись и без сопутствующих ужимок, но колоритность обстоятельств располагала к ним. Мы шли по оживлённой улице Лос-Анджелеса и видели трухлявый грузовик, вокруг которого с восторженными визгами толпилась кодла ободранных рокеров. Видели лезшего на балкон по веревочной лестнице чудака с розой в зубах. Видели мёртвого водолаза в чаше фонтана. Видели автомобиль, свисающий передними колёсами с крыши дома. Видели каменного голема, кормящего безглазых птиц. Все, что мы видели таило в себе истории и впечатления, страхи и надежды, тайны и боль — всю правду, о которой никто не говорил вслух в реальном мире. Пока Венено следовал за Ментальным Вектором Мортимера Биссела, остальные оперативники делились друг с другом информацией, полученной от Джона Фелкентона, в попытках сложить полную картину операции. Все они обладали узкоспециальными сведениями, соответствующими их особым навыкам, по которым мистер Биссел собирал отряд. Объект поиска знал только Венено. Должен был знать только Венено. Галлардо вошёл в оперативную группу, потому что умел генерировать защитное поле — в случае, если мы попадём в агрессивную среду и будем нуждаться во времени для подготовки обороны. Центенарио владел Коллективной Телепортацией — именно через его канал Джон Фелкентон выпустил нас в Лос-Анджелес из стратегической комнаты. Раньше этим занималась Элис. Мне хочется написать «моя прекрасная Элис», но она никогда не была моей. Авентадор владел обширными и детальными знаниями об оружии. В его разуме содержался огромный арсенал, готовый в любой момент снабдить нас колоссальной огневой мощью. Ревентон был наделён способностью хамелеона — он мог изменить свою Визуальную Текстуру на любую, которую видел. Когда Центенарио обернулся ко мне, все ещё идущему в тылу отряда, и спросил, за счёт чего я оказался на этой операции, я хотел сказать, что за счет возможности уничтожить их всех в мгновение ока.