Во-вторых, это дает психотерапевту возможность перед тем, как приступить к использованию этого метода, определить, приемлем ли он для данного пациента. С этой целью он проводит пробную гипнотизацию. Если пациент демонстрирует достаточную склонность к гипнозу и существует высокая вероятность того, что этот метод будет применяться в ходе лечения, можно воспользоваться случаем и научить пациента реагировать на краткую или почти моментальную гипнотизацию (см. конец этой главы, а также раздел главы 2 по краткой гипнотизации).
В-третьих, если при пробной гипнотизации достигается некоторая степень транса, пациент ощущает чувство освобождения от тревоги, депрессии или другого негативного аффекта и поэтому покидает кабинет в более оптимистичном и позитивном расположении духа, чего не случается, если встреча проходит иначе. И, наконец, в случаях с ярко выраженными симптомами (особенно соматическими) возникает некоторое облегчение, вероятно, в результате чрезвычайно благотворного воздействия на отношение пациента к планируемому лечению и его ожидания.
Очень часто пациенты начинают тревожиться при упоминании гипноза. Например, молодой человек, который обратился к терапевту по поводу психосексуального расстройства, считал первое ознакомительное интервью интересным и приятным до тех пор, пока его не спросили, как он относится к использованию гипноза в целях содействия запланированной терапии. Он сразу же потерял самообладание, испугался и, что интересно, обнаружил до сих пор скрываемое, сильное нежелание раскрыть себя. Его амбивалентность по поводу самораскрытия или изменения своего поведения, отношений и стиля жизни стала очевидна, и в этом смысле реакция на предложение применить гипноз имела большую клиническую ценность. Обычно, не имея сомнений по поводу психотерапии как таковой, пациент рассматривает подобное предложение более или менее спокойно, и если он уверен в психотерапевте, то соглашается на пробную гипнотизацию.
Первично мы проводим достаточно стандартизованное оценивающее интервью с каждым пациентом, независимо от того, был ли упомянут гипноз в направлении. Сначала мы пытаемся удостовериться в том, что проблема, по поводу которой пациент обратился, входит в нашу профессиональную компетенцию как психологов и психотерапевтов, то есть мы оцениваем наличие связи физического состояния и видимых психологических проблем, наличие тяжелых психиатрических заболеваний и т. д. Так, в случаях, описываемых как “депрессия”, мы стремимся различить депрессию настроения, обусловленную чем-либо (горем, связанным с потерей кого-то из близких, реакцией на изменения в жизни, например увольнение с работы и т. д.), невротическую или реактивную депрессию и эндогенное аффективное расстройство.
Затем мы устанавливаем, какой метод психотерапии является наиболее подходящим, после чего определяем объем и форму психотерапии, которые рекомендованы при данных расстройствах, а также при особенностях личности пациента, его личностных ресурсов эмоциональной устойчивости и гибкости, личного и социального окружения.
Например, почти любая форма индивидуальной психотерапии, проводимая с пациентом, связанным брачными узами, как-то повлияет на его брак, и это влияние должно обсуждаться с ним, чтобы он со всей ответственностью мог решиться на лечение. Правильным будет побеседовать с супругом(й) или с пациентом и супругом(й) вместе, и, кроме того, супруг(а) может в какой-то мере принимать участие в лечении.
Вопрос о том, кто именно нуждается в лечении, также не должен оставаться без ответа. Так, в случаях с детьми и молодыми людьми, находящимися в определенной степени под контролем родителей, наблюдается, что лечение и жажда перемен — это желание родителей, а не самого пациента. Действительно, иногда вместо того, чтобы самим отправиться к психотерапевту, родители ведут к нему своих детей. В таких случаях у психотерапевта возникает вопрос: “Вот клиент, а кто заказчик?” Заказчик (то есть человек, который настаивает на изменениях) не всегда является клиентом (человеком, который должен измениться), и важно идентифицировать обоих.