Обратная двойная связка
Эриксон узнал кое-что об обратной двойной связке еще мальчиком, живя на ферме. Он рассказывает об этом событии так (Erickson and Rossi, 1975):
“Я прекрасно помню, что впервые намеренно использовал обратную двойную связку в раннем детстве. Однажды зимой, в морозную погоду, мой отец вывел теленка из хлева к поилке во дворе. Когда теленок напился, они повернули обратно к хлеву, но в дверях теленок вдруг уперся, и хотя отец тянул веревку изо всех сил, сдвинуть скотину не мог. Я играл в снегу на дворе, и когда увидел его затруднение, от души расхохотался. Отец крикнул мне, чтобы я лучше сам попробовал завести теленка в хлев. Я посчитал ситуацию проявлением неразумного упрямства со стороны теленка и решил предоставить ему полную возможность посопротивляться, если уж ему так хочется. Соответственно, я предложил теленку обратную двойную связку, схватив его за хвост и потянув прочь от хлева, в то время как мой отец продолжал тянуть его внутрь. Теленок сразу же выбрал сопротивление меньшей из двух сил и втащил меня в хлев за собой.
Пациенты психиатра часто сопротивляются и утаивают жизненно важную информацию неопределенно долгое время. Когда я это обнаруживаю, то сразу начинаю советовать им ни в коем случае не открывать эту информацию на этой неделе. Я, собственно, настаиваю, чтобы они до конца следующей недели мне ее не раскрывали. При интенсивности их субъективного желания сопротивляться они не могут адекватно оценить мои советы, они не замечают в них двойной связки, требующей от них одновременно сопротивляться и уступить. Если интенсивность их субъективного сопротивления достаточно велика, они используют эту двойную связку, чтобы раскрыть материал, с которым связано сопротивление, без дальнейших задержек. Таким образом они достигают своей цели — одновременно и коммуникации, и сопротивления. Пациенты редко опознают двойную связку, но часто упоминают о том, как легко им оказалось сообщить то, что они хотели, и справиться со своими чувствами сопротивления”.
Обратная двойная связка позволяет субъекту одновременно и сопротивляться, и уступить! Люди с проблемами на самом деле часто оказываются в ловушке между противоречивыми импульсами — сопротивлением и подчинением. Эффективный подход к разрешению этой дилеммы — позволить выразиться как сопротивлению, так и капитуляции. Это не имеет смысла с рациональной точки зрения, но кажется важным с точки зрения эмоциональной — высвободить и выразить все импульсы, которые прежде были заперты взаимным сопротивлением. Приведем пример использования Эриксоном обратной установки, для того чтобы справиться с противоречивым, вызывающим, негативистским и резистентным поведением (Erickson, 1969). На первом шаге был тщательно сформулирован вызов субъекту таким образом, чтобы возникла обратная установка. Субъекта провоцируют сделать противоположное тому, что говорит Эриксон. Затем он постепенно вводит серию внушений, противостояние которым приведет субъекта к переживанию транса.
“Высказывания автора были тщательно подобраны так, чтобы полнейшее несогласие с ними словом или делом выразил скандалист, которому было приказано молчать; не вставать, не повторять, будто это все обман, не двигаться по проходу и не становится перед залом. Кроме того, ему было сказано, что он должен делать все то, что ему прикажет автор, что он должен сесть, вернуться на свое прежнее место, что он боится автора, не смеет дать себя загипнотизировать, что он горлодер и трус, что он боится смотреть на субъектов-добровольцев, которые сидят на сцене, что он должен сидеть в заднем ряду аудитории, что он должен покинуть зал, что он не смеет подняться на сцену, что он боится обменяться с автором дружеским рукопожатием, что он не смеет оставаться в молчании, что он боится подойти к одному из стульев для добровольцев на сцене, что он боится посмотреть на аудиторию и улыбнуться им, что он не смеет смотреть на автора или слушать его, что он не может сесть на один из этих стульев, что ему придется заложить руки за спину, вместо того чтобы оставить их на коленях, что он не смеет испытать левитацию руки, что он боится закрыть глаза, что он обязательно должен оставаться в состоянии бодрствования, что он боится входить в транс, что он должен поспешить прочь со сцены, что он не может остаться и войти в транс, что он не может даже войти в легкий транс, что он не смеет войти в глубокий транс, и т.д.
Студент словами или действиями без особого труда противоречил на каждом шаге процедуры, пока не оказался вынужденным сохранять молчание. Когда его несогласие оказалось ограниченным одними только действиями, то он попал в замкнутый круг собственного противоречия автору, и теперь оказалось сравнительно легко навести сомнамбулическое трансовое состояние. Затем его с большим эффектом использовали в качестве субъекта для демонстрации во время лекции.
В следующие выходные он нашел автора, рассказал ему, как он лично несчастен и непопулярен, и попросил о психотерапии. В терапии он феноменально быстро добился успехов.
Эта техника, частью или in toto, использовалась многократно с различными модификациями, особенно с резистентными, вызывающе ведущими себя пациентами, в особенности же с “неисправимыми” делинквентными подростками. Ее смысл состоит в утилизации амбивалентности пациента и в возможности с успехом достичь взаимопротиворечивых целей, которую такой подход предоставляет пациенту, причем создается ощущение, что это происходит в результате неожиданного, но адекватного использования его собственного поведения. Никогда не следует приуменьшать необходимость полностью удовлетворить требования пациента, как бы они ни проявлялись”.
Алогичная двойная связка (non sequitur)
Эриксон использует non sequitur, или нарушение логики, как двойную связку. Нарушение логики, алогичность, обычно сковывает, парализует или нарушает сознательные установки человека так, что выбор или поведение начинают осуществляться на более непроизвольном уровне. Ребенку, который не хочет отправляться спать, он может вначале предложить временную связку: “Ты когда хочешь идти спать, в 8 или в 8.15?”. Конечно, ребенок выбирает меньшее из двух зол и соглашается на 8.15. Если возникают дальнейшие трудности, Эриксон может использовать нелогичную, но убедительную двойную связку, такую, как “хочешь принять ванну перед тем, как идти в постель, или хочешь надеть свою пижаму в ванной?” В такой двойной связке с non sequitur есть сходство в содержании предложенных альтернатив, несмотря на то, что не существует логической связи. Голова может закружиться, когда пытаешься “вычислить” смысл такого предложения. И несмотря на это, обычно все равно ему подчиняешься, когда оно высказано уверенно и убедительно.
Сопоставление терапевтической
и шизофреногенной двойной связки
Соотношение между терапевтическим использованием двойной связки Эриксоном и исследованиями Бейтсона (Bateson et al.,1972) по поводу его роли в генезисе шизофрении предлагает интересный набор сходных и контрастных черт. Для сравнения мы можем перечислить их параллельно.
Бейтсоновская шизофреногенная двойная связка
1. Два или более людей: ребенок-жертва обычно пойман в ловушку матерью или сочетанием родителей и братьев/сестер.
2. Повторяющийся опыт одной и той же двойной связки, а не одно простое травматическое событие.
3. Первичное негативное требование: “не делай то-то и то-то, не то я тебя накажу”.
4. Вторичное требование, конфликтующее с первым на более абстрактном [мета] уровне и, как и первое, подкрепленное наказаниями и сигналами, угрожающими выживанию.
5. Третье негативное внушение, запрещающее жертве уходить с поля.
6. Наконец, полный набор ингредиентов более не нужен, так как теперь жертва научилась воспринимать мир в терминах двойных связок.
Можно отметить в итоге, что шизофреногенная двойная связка использует негативные указания, подкрепляющиеся на метауровне, или абстрактном уровне, неподконтрольные жертве, от которых нельзя бежать. Вацлавик, Бивен и Джексон (Watzlawick, Beavin, and Jackson, 1967) иллюстрировали терапевтическое применение двойных связок по модели, очень напоминающей формулировку Бейтсона, при которой пациент привязывается к курсу изменения поведения без малейшей возможности бегства. Следует, однако, признать, что такие двойные связки трудно сформулировать. двойные связки Эриксона, напротив, кажутся более свободными в своей формулировке на первичном уровне сообщений, но более сложными в утилизации многих аспектов бессознательной динамики пациента одновременно на метакоммуникативном уровне. Терапевтические двойные связки Эриксона всегда подчеркивают позитивное согласие на уровне метакоммуникации и в то же время на уровне первичных сообщений предлагают возможности, от которых можно отказаться, если они не подходят. Эриксон утверждает: “Когда я ввожу пациентов в ситуацию двойной связки, они одновременно бессознательно чувствуют, что я никогда не буду держать их в ней насильно. Они знают, что я в любой момент уступлю. Затем я введу их в какую-нибудь другую ситуацию двойной связки, чтобы посмотреть, не могут ли они использовать ее конструктивно, потому что она в большей степени отвечает их нуждам”. Таким образом, для Эриксона двойная связка служит полезным приемом, который предлагает пациенту возможности конструктивного изменения. Если ситуация двойной связки не подходит, он испробует другую, третью и т.д., пока не найдет подходящую.