Затем кассир бросился на землю и в ужасе прикрыл голову руками. Каждую секунду он ожидал нового выстрела, но ничего не происходило. Затем он наконец рискнул поднять голову и увидел, что незнакомца и след простыл. Сумка с деньгами тоже пропала.
Глава 22
Ограбление года
Когда мы ехали обратно в ГУВД вместе с Вениаминовым, я все время молчал. Думал совершенно о другом. О том, что так и не успел поговорить с Голубевой. Ей надо уехать из города, чем быстрее, тем лучше.
Шефиня вся извертелась на переднем сиденье. Как выяснилось потом, Белокрылова, оказывается, беспокоилась, как будет отдавать свой долг. Свой проигрыш.
Кто не умолкал ни на минуту, так это Вениаминов. Любопытный оказался дядька. Действительно на костылях, действительно с ампутированными конечностями. Но унывать не спешил. Места заключения для него — родной дом.
— Это ты, значит, такой востроумный будешь, — сказал он, поглядывая на меня поблескивающими глазками. — Надо же, молодой да ранний, а котелок варит. Устроил теплый прием, однако! Я и думать не мог, что меня уже поджидают.
Он сидел рядом со мной, в наручниках, а по другую сторону, у противоположного окна, находился Терехов.
— Да и у тебя, дядя, тоже есть щи в чугунке, — я показал на его голову. — Устроил ты переполох, надо сказать. И в Москве славно покуралесил, и здесь успел.
Вениаминов довольно приосанился. Надо полагать, теперь в арестантском мире будут ходить про него легенды. О том, как обычный человек, бывший карманник, сумел обмануть систему и суровых советских руководителей, ее представляющих.
Шутка ли, оказывается, в Москве он успел обойти свыше двадцати государственных учреждений, прежде чем те подняли шум! Причем не какие-то шарашкины конторы, а министерства всесоюзного значения, а также их подведомственные предприятия, чьи директора ворочали миллионами рублей и держали в руках судьбы тысяч людей.
— Да, это я умею, — сказал он. — Будет что вспомнить, на старости лет.
Белокрылова, конечно же, не могла спокойно смотреть на это. Как я уже говорил, она и так вся испереживалась по поводу своего проигрыша. А теперь еще и уголовник какой-то будет хвастаться, как прищучил хвосты десяткам государственных ведомств.
— Посмотрим еще, доживешь ли ты до старости, прохиндей, — раздраженно сказала шефиня. — У тебя ущерба на тысячи рублей, хищение социалистической собственности, мошенничество в особо крупных, подлог документов, вдобавок… Надо будет, и покушение на основы социалистического строя припаяем. Не только против собственности, но и против порядка управления. Чтобы гарантированно зеленкой лоб намазали.
Но Вениаминов не испугался. Он был опытный сиделец, знал, что к чему.
— Ну-ну, не требушись, начальница, — примирительно сказал он со сладкой улыбкой. — Какие же здесь покушения на государственный строй? Нет, одни только хищения. Надо же умысел учитывать, подруга! А я только наказать ваших чиновников хотел. Хамы и невежды сплошь. Вот уж где настоящие преступники-то. Никакого почтения к инвалидам. Только на словах все, а на деле никакой помощи.
В конце он уже сорвался на крик. Я удивленно посмотрел на старика. Надо же, как его пробрало. Видимо, действительно натерпелся и намыкался, пока инвалидность оформлял.
Вот и решил тогда отомстить за унижения. Надо сказать, получилось у него неплохо. Совместил приятное с полезным.
Вскоре мы приехали к ГУВД и Терехов увел Вениаминова, а мы поднялись в кабинет. Когда поднимались по лестнице, Белокрылова по привычке пошла передо мной.
При этом ее форменное платье соблазнительно облегало аппетитные бедра девушки и я невольно обратил внимание на ее попочку. Между прочим, очень даже восхитительную попочку.
Ощутив мой взгляд и придя от этого в еще большее смятение, Белокрылова даже чуть было не споткнулась. Я подхватил ее за руку и помог сохранить равновесие. Да что такое с ней творится, как будто шестнадцатилетняя девчонка перед выпускным балом.
— Благодарю, Ян, — пролепетала Аня.
Я не мог поверить своим глазам. Надо же, оказывается, моя железная шефиня, гроза бандитов и убийц, на самом деле обычная стеснительная девушка. Полноте, да целовалась ли она? Может, она к тому же, еще и девственница?
Когда мы зашли в кабинет, там оказались Аксаков и Наварская. Лида, как обычно, печатала на машинке, но еще и что-то говорила Рему. Когда мы зашли, она как раз сказала:
— Да никогда в жизни шефиня не…
Увидела нас вместе и тут же замолчала. Только хлопала большими ясным глазами, не могла понять, как же так случилось.