За последнее время он все чаще и чаще замечал, что присутствие Ирины выводит его из равновесия, заставляет помимо воли перебирать в памяти свое прошлое, раздумывать над ним с горечью и сожалением. А сейчас ко всему еще присоединился страх, липкий, гнетущий, доводящий до отчаяния. И самое худшее, что он теряет контроль над собой. Алеутов уже заметил это: он стал явно подозрителен, не доверяют ему, Лосеву...
- Вы обязательно должны написать об этом, - продолжала Ирина, не замечая его состояния.- Ведь под наркозом нельзя держать человека длительное время, действие наркоза проходит тоже быстро, а между тем сколько существует еще болезней, сопровождающихся мучительной болью... Мы отравляем этих несчастных наркотиками, а наш новый аппарат действует безотказно и абсолютно, понимаете, Георгий Степанович, абсолютно безвреден. Его лучи действуют избирательно на болевые проводники, выключая их. И можно держать человека в состоянии этой анестезии несколько часов, дней, месяцев - сколько угодно. И потом еще одно. Мы испытывали наш аппарат на больной, страдающей раком пищевода. До последнего времени у нас не было возможности избавить таких страдальцев от боли. А сейчас... наши лучи не только полностью устранили боль. Оказывается, они каким-то непонятным пока еще образом действуют на раковую опухоль. Она стала уменьшаться. У больной появился аппетит, прекратилось истощение. Эта женщина несомненно выздоравливает. Мы, кажется, стоим на пороге такого открытия, от возможностей которого дух захватывает.
Мать Лосева умерла от рака. Он стиснул зубы и закрыл глаза. Разве забудешь ее искаженное страданиями лицо! Ей вводили по десять ампул морфия одновременно, и это лишь на короткий промежуток времени приглушало боль, только приглушало,
- Неужели рак удастся одолеть? - прошептал он. - Неужели науке это под силу?
- Науке все под силу. И, может быть, рак уже давно был бы нам так же не страшен, как не страшны сейчас бешенство, сыпной тиф, чума и холера, если бы...
Она замолчала. Лосев настороженно посмотрел на нее.
- Если бы что, Ирина Антоновна?
- Если бы не люди, которые все достижения науки сейчас же превращают во зло. Открытия Левенгука, Пастера, Ру, Мечникова и еще многих, сделанные для счастья человечества, они приспособили для бактериологической войны. Самолеты, эту крылатую мечту, превратили в летающую смерть, атомную энергию, таящую в себе столько возможностей для счастья, они превратили в ужас. О, как я ненавижу их.
Лосев поежился... Что, если бы она знала?.. Но ведь он решил, решил окончательно. Это же так просто: пойти туда, в большой дом по улице Дзержинского, подняться на третий этаж, в кабинет полковника Болдырева, и рассказать все. Но прежде надо поговорить с Ирино. Нужно, чтобы она знала правду. Может быть, он больше с ней никогда не встретится.
- Я должен с вами поговорить, Ирина Антоновна По душам.. Откровенно... Как никогда откровенно,- взволнованно произнес Лосев, глядя на девушку какими-то особенными глазами
Ирина с тревогой посмотрела на него.
- Скажите, Ирина Антоновна, если бы вы узнали, что человек, которому вы доверяли, которому верили, считали своим другом, оказался не тем, за кого вы его принимали, а... преступником, тяжелым преступником...
- Вы так взволнованы, Георгий Степанович, что мне страшно. О ком вы говорите?
- Об одном товарище, близком моем друге... Я ему безмерно доверял, а он.. Но вы понимаете, Ирина Антоновна, он решил бесповоротно изменить свою жизнь, навсегда порвать с прошлым. Стать человеком. Твердо решил. И вот... Заслуживает ли он, чтобы помочь ему выбраться из трясины? И вообще, могу ли я, имею ли я право простить его?
- Обязаны, Георгий Степанович Если только он искренне... Но почему вы говорите загадками? В чем провинился ваш несчастный друг? Какое он совершил преступление? Или это тайна?
- Нет, нет... С этой минуты у меня от вас нет никаких тайн. Я давно хотел поговорить с вами и жалею, что не сделал этого раньше. Вы знаете этого человека, Ирина Антоновна. Он...
- Разрешите прикурить, товаришок! - хлопнул его по плечу незаметно подошедший сзади среднего роста человек в простой рабочей куртке и потрепанном картузе, из-под которого выбивался клок рыжих волос.
Лосев глянул на него и вздрогнул, словно его ударило электрическим током. Пошарил в кармане, протянул коробок со спичками.
Человек прикурил, пыхнул дымом, вернул спички.
- Можно присесть? - спросил он и, не дожидаясь ответа, опустился на скамью рядом с Ириной. - Хорошая погода, не правда ли?
На Ирину пахнуло водочным перегаром. Она терпеть не могла пьяных, а этот веснушчатый, с рыжей бородкой клинышком, человек сразу же стал нестерпимо противен.
- Пойдемте, Георгий Степанович,- предложила она, вставая.
- Так, так... Значит, не понравилось вам Наше общество? - прищурился на нее пьяный. - Брезгуете рабочим человеком, гражданочка? Нехорошо... Нехорошо.
- Ну, что вы? - заставила себя улыбнуться Ирина. Нам просто пора идти.
Лосев молча поднялся и взял Ирину под руку.
- Н-нет! Это уже, барышня или дамочка, не знаю там, как вас, неприлично, - поднялся пьяный. - Может, я тоже хочу с вами под ручку? Вот так! А?
Ирина коротким движением высвободила руку удерживая другой рванувшегося к хулигану Лосева.
- Не обращайте внимания, Георгий Степанович, - как можно спокойнее сказала она.- Ну, выпил человек.
- То есть как это выпил?.. Вы, дамочка, говорите, да не заговаривайтесь. Нету такого закона, чтобы рабочего человека оскорблять.
- Послушайте, вы! - не сдержался Лосев.- Не приставайте, не то...
- Угрожаете?.. - ехидно прищурился на Лосева пьяный.Может, ударите пожилого человека?.. Нынешняя молодежь может себе и это позволить.
- Подождите одну минуточку, Ирина Антоновна, - решительно высвободил свою руку Лосев. - Я с ним поговорю.
- Ну, зачем вы опять связываетесь, Георгий Степанович? - умоляюще посмотрела на него Ирина.
- Одну минуточку, - настойчиво произнес Лосев и обернулся к рыжему: - А ну-ка, пройдемте со мной!
Пьяному это предложение пришлось, видно, по душе.
- Со всем нашим удовольствием, - ответил он, покачиваясь. - Люблю побеседовать с интеллигентным человеком. Разрешите приложиться к вашим пальчикам, гражданочка?
Он попытался поцеловать руку Ирины, но Лосев схватил его за плечо и потащил прочь.
- Подождите меня, Ирина Антоновна! - крикнул он. - Я сейчас вернусь.
Продолжая тащить спотыкающегося пьянчугу, он скрылся в переулке.
Ирина снова присела на скамью. "Вот уж некстати прицепился рыжий",- с досадой подумала она.
Прошло пять минут, десять. Лосев не возвращался. Время шло. Стемнело... Ирина поднялась и, не на шутку встревоженная, направилась к переулку. Он был безлюден. Только в дверях ярко освещенной парикмахерской стоял, прислонившись к дверному косяку, высокий мужчина в белом халате и курил.
Ирина подошла к нему, извинилась и спросила, не видел ли он молодого человека в кремовой блузке, который совсем недавно завернул в этот переулок с пьяным стариком, рыжим таким, в кепке, бородка клинышком.
Парикмахер, со свойственной людям этой специальности словоохотливостью, принялся рассказывать. Да, минут десять-пятнадцать тому назад здесь действительно прошли двое. Один молодой такой, в кремовой блузке. Второй, точно, бородка клинышком. А только он не пьяный был... Нет, это - точно. Спорили ли они? Наоборот, очень даже мирно беседовали. Куда пошли? Сели в машину и поехали... Нет, не в такси... Вроде служебная... А что случилось?.. У гражданки что-нибудь украли? Не украли... А этот симпатичный старичок кем ей доводится?.. Не родственник ли случайно?..