Дежурный, назвавшийся старшим лейтенантом Лукьяновым, услышав ее вопрос, помолчал немного, потом спросил, кто интересуется Лосевым. Ирина назвала себя.
- Скажите, если не секрет, конечно, почему вас интересует Лосев? - спросил он после короткой паузы.
- Вчера вечером мы были вместе на приморском бульваре. И вот... я не могу сообщить по телефону подробностей, но... понимаете, он исчез при таких обстоятельствах, что... Нет, не родственник... Друг... Очень близкий друг... Ну конечно, могу! И сейчас же... Одну минуточку, запишу только.
...Комната, куда провели Ирину, была обставлена просто: широкий письменный стол, два кресла, красная плюшевая дорожка, небольшой сейф в углу.
Навстречу из-за стола поднялся немолодой уже коренастый человек с несколько суровым лицом и удивительно не соответствующей этой суровости улыбкой.
- Полковник Болдырев, - представился он, протягивая руку. - Садитесь, пожалуйста. К слову, я хорошо знаю Антона Романовича и о вас слышал, но не думал, что придется встретиться при таких печальных обстоятельствах.
- Вы пугаете меня.. Что с Лосевым? Скажите, умоляю вас!
- Садитесь и постарайтесь успокоиться,- сказал Болдырев, возвращаясь на свое место. - Прежде чем ответить на ваш вопрос, мне нужно знать, что произошло вчера. Мой помощник доложил мне, что вы были вместе с Лосевым на приморском бульваре. Потом ваш. друг исчез при каких то загадочных обстоятельствах. Для нас очень важны подробности.
...Ирина рассказывала, полковник то и дела останавливал ее, снова и снова возвращаясь к той или иной детали.
- Скажите, вы смогли бы опознать того пьянчужку? спросил он, когда Ирина уже окончательно изнемогла от бесконечных вопросов.
- О да! Он так врезался мне в память! Кепка, пиджак, бородка клинышком... Но я не могу больше, товарищ Болдырев. Скажите, наконец, что случилось?
Болдырев поднялся, сделал несколько шагов по комнате, потом остановился против девушки.
- Вчера, около девяти часов вечера, его подобрали на улице с тяжелым переломом черепа, доставили в больницу, оперировали и...
- Он умер?! - скомкала блузку на груди Ирина.
- Да, умер. Перед смертью вспоминал вас, просил убрать какой-то приемник. Бредовое состояние, конечно... Вот так! Возможно - несчастный случай, а может быть, убийство. Нам нужно еще разобраться в этом.
Ирина смотрела на него широко раскрытыми от ужаса глазами, ничего не соображая. Болдырев подал ей стакан воды. Она машинально отхлебнула несколько глотков.
- Вы идите сейчас домой, Ирина Антоновна, - участливо сказал полковник,- и постарайтесь придти в себя. Нам с вами еще о многом нужно бы поговорить, но сейчас... Сейчас это бесполезно.
...Ирина шла за гробом, рассеянно глядя по сторонам, и думала, думала.
"Почему я не пошла вместе с ним? Если бы я не осталась... О чем он хотел рассказать мне? Почему был так взволнован?.. Надо бы сразу поднять тревогу, а я..."
В глаза лезли яркие вывески. "Ателье мод", - читала Ирина. Какие аляповатые манекены! "Хлебо-булочные изделия"... Что значит изделия? Вещи, сделанные из чего-нибудь... Хлебобулочные вещи... Булка... Сдобная булка.. Французская булка... Булавка... Буланка... Буланка - это буланая лошадь... светло-желтая... Почти рыжая.. Волосы у того тоже были рыяюе... "Булка" и "буланка"... Какие нелепые ассоциации! Почему нелепые?.. Ведь корень слова звучит одинаково. Ассоциация по сходству. Эту особенность еще Аристотель открыл. "Горпромремприбор"... Что бы это могло означать? Удивительно, до чего неблагозвучные названия придумывают у нас. В одном слове - пять "Р"... Кто это здоровается с ней? А, часовщик.
Ирина кивком головы ответила на приветствие.
Алеутов стоял у дверей мастерской в синем халате, без шапки, провожая процессию грустным взглядом.
Ирина вдруг вспомнила свои ночные кошмары. "Интересно, почему он привиделся мне? Как это было? Я шла, все больше и больше погружаясь в воду. Сзади всплески... Показалось - Лосев. Обрадовалась, а потом вдруг увидела его с усами и бородкой..."
Ирина снова глянула на Алеутова.
"Глаза... У того, пьяного, были, примерно, такие же глаза. Опять ассоциация по сходству. В сновидениях это часто бывает. Причудливое сочетание образов, картин и событий... Небывалая комбинация бывалых впечатлений и... нелепейшие ассоциации".
Оркестр, молчавший до сих пор, снова заиграл. Тоскливый мотив траурного марша рвал сердце на части.
27. ПОСЛЕ ИСПЫТАНИЯ
В серой военной палатке висел полумрак. На экране телевизора отчетливо вырисовывался полигон, расположенный за двадцать миль отсюда. Эмерсону хорошо видны были и широкое поле, и лесок на заднем плане, и наспех замаскированные траншеи. Догерти стоял рядом у пульта генератора. Пристли пыхал сигарой за спиной профессора, раздражая его своими неуместными шутками и табачным дымом.
- Атака начнется через полминуты, профессор,- глянув на часы, произнес Пристли.- Не знаю, что вы чувствуете, а у меня поджилки трясутся, как у школьника перед экзаменами.
Эмерсон ничего не ответил. Он сидел, не спуская глаз с экрана. Интересно, о чем сейчас думает Догерти? Профессор скосил глаза в его сторону. Лицо старшего ассистента, чуть освещенное отблесками сигнальных лампочек, было спокойно. "Молодец", - мысленно похвалил своего помощника Эмерсон.
- Ну, профессор, началось! - произнес, не вынимая сигары изо рта, Пристли.
Эмерсон видел, как поднялись в атаку люди. Когда они добегут до тех кустов, что на пригорке, Догерти должен включить генератор.
Солдаты бегут, обгоняя Друг друга. Bnepeди - офицеры. Увлекая за собой солдат, они иногда поворачиваются и что-то кричат, размахивая пистолетами.
Все ближе и ближе пригорок. Первая цепь уже почти рядом... Сравнялась. Сухой щелчок нарушил тишину. Это Догерти включил аппарат. Ровный гул наполнил палатку. Профессору Эмерсону нестерпимо хотелось потереть кулаком подбородок. Это желание всегда появлялось у него в минуты сильного нервного напряжения. Но сейчас он заставил себя сдержаться. Внешне он должен оставаться абсолютно спокойным.
Время-от времени он отрывался от экрана, чтобы взглянуть на стрелку секундомера. Излучения генератора действовали магически. Уже через минуту бег солдат перешел в тяжелую поступь. Потом они стали пошатываться, спотыкаясь, словно пьяные. Вот один упал, попытался подняться и не смог... Другой... Третий...
- Даже сам господь бог не сумел бы сделать это лучше вас, профессор! - воскликнул Пристли. - Они валятся, как мухи!
- Тише, вы мне мешаете! - оборвал его Эмерсон.
Спустя две с половиной минуты все поле было усеяно неподвижными телами. Догерти не спускал глаз с приборов. Генератор продолжал гудеть. На передней панели метались зеленые огоньки, покачивались стрелки многочисленных приборов. Вспыхивала и гасла неоновая лампочка реле времени, отсчитывая секунды. Верньер автомата медленно вращался. Белая линия на нем приближалась к ограничителю. Как только она коснулась его, щелкнули контакты.
Эмерсон посмотрел еще раз на экран телевизора и поднялся. Ему не терпелось поскорее поехать туда, на полигон. Внешне он держался так же спокойно, но в душе... Слишком уж напоминали умерших валяющиеся на полигоне тела.
Скорее бы осмотреть людей, пощупать пульс, убедиться, что не лучи смерти сразили этих солдат, а всего-навсего безобидный сон.
- Прикажите подать машины и пригласите экспертов, распорядился Эмерсон.
Через несколько минут шесть "джипов" уже неслись к полигону по тщательно отутюженной грунтовой дороге.
Люди спали. Спали крепким, казалось, непробудным сном. Пульс чуть замедленный, зрачки немного расширены, дыхание ровное, спокойное. Да, эксперимент можно считать блестяще удавшимся! Теперь только убедиться в правильности дозировки.