ВЫВОДЫ
Сила интерперсональной модели депрессии заключается в том, что она учитывает следующее: каждый из нас, хотим мы этого или нет, вступает в контакт с людьми, которые, в зависимости от того, как мы строим свою жизнь — помогают нам или же нас травмируют. В лечении депрессии нельзя переоценить значение правильного определения проблем ответственности, ограничений, ролей, правил, образцов коммуникации и иных системных переменных. Именно этих проблем касаются стратегии, описанные в данном разделе. Раздел 12
СНАРУЖИ И ВНУТРИ
Депрессия, повсеместно обнаруживающая себя, представляет собой серьезный вызов специалистам в области психического здоровья Это заболевание часто лежит в основе серьезных проблем общества, а поэтому обязывает терапевтов предпринимать серьезные действия Терапевт должен сделать все для того, чтобы клиент уяснил себе, что каждый человек способен совершить позитивные изменения, большие или маленькие, при условии, что его внутреннее и внешнее окружение будет функционировать надлежащим образом Внутренний мир страдающего депрессией человека представляет собой систему, в которой господствует очень точное, в течение длительного времени устанавливаемое равновесие. Следовательно, прежде чем клиент “выйдет наружу”, он должен будет развить новую систему отношений, которая позволит ему находить новые и лучшие ответы на жизненные ситуации. Аналогично этому, внешний мир пациента (его отношения с окружающими, включая и отношения с терапевтом) представляет собой также деликатно взвешенную систему. Внешние ситуации неукоснительно влекут за собой реакцию человека (ведь даже отсутствие ответа является ответом) и благодаря этому могут быть использованы для облегчения проведения изменений, направленных “внутрь”
Описанные в данной книге директивы представлены, исходя из системного восприятия, учитывающего тот факт, что все взаимосвязано. Можно ли отделить метод от контекста, в котором этот метод был применен? Можно ли отделить слова, адресованные собеседнику, от отношений, связывающих двоих беседующих? Психотерапия одновременно является наукой и искусством, что зачастую означает следующее- клиницист воспринимает клиента и относится к нему субъективно, основываясь на своих “знаниях”. Каждая из сотен существующих психотерапевтических техник бывает эффективной, и у каждой из них свои приверженцы. Потенциальная ценность любой модели может сделать подход психотерапевта “закостенелым”, негибким (ввиду потребности в упорядочении взглядов и удержания их субъективной прозрачности) С другой стороны, она может позволить ему развить гибкость, необходимую для соответствующего отношения к субъективной природе любого аспекта действительности человека, страдающего депрессией.
Информация, косвенно внушаемая клиницистом, может воздействовать гораздо сильнее, нежели непосредственно передаваемое сообщение. Из всех разработанных до сего времени терапевтических методов, возможно, наибольший успех приносят когнитивные и интерперсональные подходы. Изменяя стереотипы мышления и отношений, они одновременно с этим оказывают влияние на изменение конкретных мыслей и интеракций — и, без сомнения, именно это является причиной их поразительной эффективности. Они противопоставлены подходом, ориентированы более психодинамично, пытающимся продвинуть человека вперед путем возвращения его к прошлому. Существует принципиальная разница между изменением содержания проблем пациента и изменением их структуры. Если, к примеру, больной вовлекается в ряд связей с равнодушными партнерами, изменяются лишь лица и имена (т е. содержание), а тип выбираемых пациентом лиц (т е структура) остается без изменений. Приносящий страдания стереотип будет повторяться до тех нор, пока не изменится структура жизненных выборов пациента.
Терапия в данной книге была описана самым простым способом — каь процесс прерывания старых и создания новых шаблонов Использование способностей клиента, равно как и бесчисленных контекстов его жизни, представляется автору более всесторонним и индивидуализированным подходом, нежели безапелляционное навязывание клиенту убеждений терапевта. Директивы, представленные в данной работе, должны использоваться лишь при условии выявления терапевтом у пациента дисфункциональных стереотипов, детально описанных в четвертом разделе. Эти стереотипы не связаны с какой-либо конкретной теорией, например такой, которая предполагает, что “депрессия является реакцией на потерю” и заставляет терапевта искать предполагаемую “потерю” Шаблоны описанные автором этой книги, являются “теоретически нейтральными” и могут стать частью любой терапевтической программы, предполагающей активное участие клиента в процессе лечения. Депрессия — быть может более, нежели любое другое состояние — нуждается в действиях, т.к. именно отсутствие активности приводит в движение спираль самоуничижения. Кроме того, своевременно предпринятая акция уменьшает вероятность того, что проблема перейдет в хроническое состояние. По этой причине интервенция в момент сильного обострения болезни особенно необходима Изменение установленных шаблонов поведения требует от терапевта достаточной гибкости. Клиницисты зачастую привязаны к какому-нибудь одному методу интервенции н, однажды достигнув успеха, вновь механически обращаются к нему в похожих ситуациях Автор не стремился внушать, что представленные им директивы должны применяться именно таким образом. Скорее он намеревался описать различные способы вовлечения пациента и отношения с терапевтом, а также открытие перед ним возможностей, предоставляемых ему жизнью. Автор надеется, что директивы иллюстрируют способы использования шаблонов клиента с целью прерывания либо модифицирования его стереотипных реакций. Акцент направлен на обучение через опыт, однако не исключается и использование в целях лечения важного диалога, вытекающего из естественного хода психотерапии. Ознакомление клиента с различными шаблонами мышления и жизни также является важным фактором позитивных изменений, равно как и интервенции в иных измерениях опыта. Заданием клинициста остается нахождение все новых и новых способов терапевтической интервенции во всех доступных измерениях опыта клиента.
Может ли читатель представить себе применение директив — тех, что были описаны выше в собственной практике? Настолько ли он гибок, чтобы обратиться к решениям, выходящим за пределы предыдущего опыта? Автору вспоминаются его собственные реакции, когда он впервые столкнулся с необыкновенными подходами директивной терапии, применяемой доктором М. Эриксоном. Ему тогда казалось, что они противоречат здравому смыслу, являются абсурдными, смешными и совершенно “нецелесообразными в своей целесообразности”. В данной книге нетрудно проследить влияние Эриксона и других терапевтов. Она основана на убеждении в том, что изменения наступают тогда, когда появляется новая реакция в знакомом контексте — независимо от того, относится он к внешнему или же внутреннему миру. Ценность этих методов огромна, при условии, что применяющий их терапевт проявит достаточно гибкости, чтобы извлечь из них соответствующую выгоду.
Особенно полезным орудием может оказаться гипноз, ввиду его специфической способности “приостанавливать” на время транса привычную рамку отношений, что позволяет изменить образ реагирования. Основной целью терапии является эффективное проведение изменений в измерении действительного опыта клиента. В большинстве случаев сам факт того, что клиент “в сознании” т.е. не подверженный воздействию гипноза, представил себе опыт, который должен помочь ему, оказывается недостаточным. Недостатком такого подхода является потенциальное ограничение клиента когнитивным уровнем, что создает опасность его чрезмерного сосредоточения на “интеллектуализации”. Одним из способов понимания того, на чем основывается восприятие мира, является сравнение эмпирического измерения (касающегося чувственных впечатлений) и символического (т.е. формы, в которой организуется, сохраняется и передается чувственный опыт). Носителем информации в вербальной психотерапии является произносимое слово или символ. Тем же, что пытается изменить клиницист, является эмпирическое измерение мира клиента (т.е. опыт как таковой). Чем выше терапевт оценивает связь между словами и влиянием субъективного опыта, что является сущностью гипноза, тем большую пользу он может извлечь из таких форм коммуникации, как метафоры и символические задания, помогающие клиенту изменить субъективное восприятие самого себя.