Начал же В. Я. Данилевский заниматься гипнозом значительно раньше своего первого публичного выступления по этому вопросу — в 1874 году, студентом Харьковского университета. Данилевский познакомил членов медицинского общества с историей вопроса, сообщив, что первым описал гипноз у животных в 1646 году профессор и иезуит Афанасий Кирхер, назвавший это явление ехреrimelftum mirabilis, что в переводе с латыни на русский язык означает «чудесный опыт». Кирхер укладывал на бок курицу и удерживал ее в этом положении, пока она не успокоится. Затем проводил мелом черту у самой головы курицы и переставал ее удерживать. Но курица еще долго продолжала, не шевелясь, лежать в неестественной для нее позе, даже и тогда, когда ее начинали потихоньку пинать. По мнению Кирхера, курица принимает проведенную мелом черту за удерживающую ее веревку и, понимая бесполезность сопротивления, не пытается встать.
Позднее подробным исследованием гипноза у животных занялся чешский физиолог И. Н. Чермак. В 1872 году он сообщил о своих опытах по гипнотизации кур, уток, гусей, раков и мелких певчих птичек. Оказалось, что веревка тут вовсе ни при чем. Чермак вызывал гипноз у птиц, насильно удерживая в непривычных позах; других животных он принуждал, не отрываясь, смотреть на блестящие предметы. У всех загипнотизированных животных исчезала чувствительность к щипкам и уколам; они переставали обращать внимание на свет и шум, а также приобретали способность подолгу сохранять приданные их лапкам и крылышкам неудобные положения. Последнее явление очень напоминало каталепсию — ту самую восковидную гибкость суставов и мышц, которая так удивляла зрителей на сеансах магнетизеров и которую наблюдали все исследователи гипноза у человека.
Вслед за Чермаком те же явления у животных изучал немецкий физиолог В. Прейер. Внезапно, быстро схватывая морских свинок, кроликов и других животных, а затем насильно удерживая их, он вызывал у них расслабление мышц всего тела и снижение чувствительности, подобное тому, которое наблюдал Чермак. Но Прейер называл это состояние не гипнозом, а каталепсией и считал, что главной причиной ее бывает страх, испуг, ужас животного перед внезапно напавшей на него непреодолимой силой.
Данилевский действовал иначе. Он спокойно клал лягушку на спину и осторожно удерживал ее некоторое время в такой позе. Оказалось, что если после этого ее отпустить, то она будет сохранять самую неловкую для себя позу, например такую, которую Данилевский называл «позой турка» — лягушка сидит на скрещенных задних лапках, слегка прислонившись спинкой к какой-нибудь подпорке. Ее можно щипать пинцетом — она не шелохнется. Ей можно закрыть обе ноздри смоченной бумажкой — и она не будет сбрасывать ее лапкой, как это обычно очень ловко и быстро делают лягушки в нормальном состоянии. Загипнотизированная лягушка задыхается, как настоящий астматик, глаза ее вылезают из орбит от удушья — и все-таки никаких попыток сбросить мешающую ей дышать бумажку она не делает. И лишь после того, как через некоторое время животное выйдет из гипнотического состояния и примет обычную позу, оно снимет наконец закрывающую ноздри бумажку.
Новым и интересным в опытах Данилевского было то, что ему удалось установить прямую связь между большими полушариями головного мозга и гипнотическим состоянием. Удаляя у лягушек большие полушария, он убедился, что вызывать гипноз у таких лягушек значительно труднее и дольше, чем у обычных. Да и само гипнотическое состояние у оперированных животных отличается рядом особенностей — например, в нем не так сильно снижается чувствительность кожи. Если ущипнуть лишенную больших полушарий мозга загипнотизированную лягушку, то она ответит на раздражение движениями лапок.
Поэтому Данилевский предположил, что снижение чувствительности и отсутствие произвольных движений, столь характерные для гипноза, вызваны воздействием больших полушарий и именно воздействиями угнетающего характера.
В своем сообщении о гипнозе Данилевский высказал мысль, что эти факты «позволяют с филогенетической точки зрения признать связь гипнотизма человека с experimentum mirabilis животных».