Напоминает демономанию кликушество — заболевание, которое было распространено среди крестьянок России во времена крепостничества и кое-где сохранилось вплоть до Октябрьской революции. Припадки у кликуш обычно возникали на людях, чаще всего в церкви. Больная внезапно начинала кричать не своим голосом, плакать, биться в судорогах, глаза закатывались, лицо становилось мертвенно-бледным или иссиня-багровым. Есть старое описание одной кликуши, которая, когда «паде на нее бес, учала собакою лаять, и козою блекотать, и кукушкою куковать» Во время такого приступа кликуша выкрикивала имя человека, который, по ее мнению, напустил на нее «порчу», наслав беса, терзающего ее тело.
Рис 2. Католический священник «изгоняет бесов» из женщины, больной истерией (старинный рисунок)
Лучшее средство «лечения» видели в отчитывании кликуш специальными врачевальными молитвами. Кликуш поили также настоем на пепле из церковных кадил. Верили, что сидящий в кликуше бес должен при этом во что бы то ни стало сбежать, ибо не выносит ничего «святого».
Для нас происхождение кликушества, так же как и демономании, ясно. Тяжелые условия жизни трудящихся в царское время, непосильный труд, слишком раннее материнство, неравноправное положение, унижения тяжелым грузом ложились на плечи женщин, ослабляли, а нередко и непоправимо калечили их нервную систему. Если учесть при этом широко и глубоко укоренившиеся в те времена религиозные предрассудки и суеверия, постоянно будоражащие воображение рассказы о бесах, о колдунах и колдуньях, якобы в любой момент властных напустить на неполюбившегося им человека «нечистого духа», то не трудно понять, как могли действовать подобные устрашающие впечатления на людей с болезненно восприимчивой нервной системой.
Веря в то, что в них сидит бес, который не любит священных книг, церковных песнопений и причастия, кликуши испытывали особенно сильное нервное напряжение во время церковной службы, и не удивительно, что здесь-то чаще всего разыгрывались у них тяжелые истерические припадки. Некоторые заболевали из подражания, которое свойственно истерическим натурам.
Много примеров, показывающих роль внушения в возникновении религиозных верований, описано В. М. Бехтеревым в его книге «Внушение и его роль в общественной жизни». Вот один из них. Во второй половине прошлого века в США немецкий эмигрант Шлятер объявил, что он якобы мессия, призванный просветить США евангельским учением. Для подтверждения своей «божественной избранности» Шлятер «исцелял» своих последователей наложением руки. Молва о творимых им «чудесах» распространялась с невероятной быстротой, и к Шлятеру стекалось такое количество людей, что он был не в состоянии удовлетворить всех жаждавших его помощи.
Вот как описывал сцену такого «исцеления» один присутствовавший там репортер: «Со всех сторон были видны мужчины, женщины и дети с печатью душевного страдания на лице; с каждой минутой толпа увеличивалась, и скоро вся местность представляла море голов, насколько можно было охватить взглядом. Потом внезапное движение прошло по собранию, и всякий, даже малейший, шепот затих… пришел Шлятер. Когда я приблизился к нему, мной овладел сверхъестественный страх, который было трудно проанализировать. Моя вера в этого человека росла вопреки моему разуму. Бодрствующее, контролирующее, мыслящее, рассуждающее я стало колебаться, терять свою силу, а рефлекторное, подбодрствующее начало укрепляться. Когда он отпустил мои руки, моя душа признала какую-то силу в этом человеке, чему, по-видимому, противились мой ум и мой мозг»[8].
Видимо, здесь внушающее действие, помимо собственной веры исступленной толпы в «чудотворную» силу проповедника, оказала еще бредовая убежденность самого Шлятера в своем «высшем» призвании и связанном с этим «божественном даре» целителя.