Начнем со слов, характеризующих природу этого доселе загадочного состояния. Брэд впервые называет данное состояние «гипнозом». Это слово взято им из древнегреческого языка и обозначает в переводе — сон, что свидетельствует о большой наблюдательности Брэда и об эмпирическом приближении к сущности изучаемого явления. Гипноз — сон, точнее, сказано у автора, — нервный сон. И, как мы впоследствии увидим, такое сближение явлений сна и гипноза стало той столбовой дорогой, на которой эта проблема нашла свое разрешение.
Но мало того, что Брэд стал на правильную в принципе точку зрения в вопросе о природе гипноза, он начал использовать его для лечения больных. Именно с Брэда начинается научный период изучения гипноза и связанных с ним явлений и попытки найти наиболее рациональные способы для использования его в лечебных целях.
Брэд стал применять гипноз для обезболивания при проведении хирургических операций. Нельзя забывать о том, что впервые эфирный и хлороформный наркоз был применен в 1846–1847 годах. Следовательно, предпринятые Брэдом поиски в этом направлении имели практическое значение.
Конечно, далеко не все в высказываниях и взглядах Брэда отличалось последовательностью. Были и у него воззрения, очень близкие к мистическим домыслам месмеристов. Так, например, Брэд полагал, что загипнотизированные приобретают якобы способность читать запечатанные письма и отгадывать мысли.
В дальнейшем центр изучения гипноза перемещается во Францию. Именно там оформились те две точки зрения на гипноз, которые получили известность под названием парижская, или сальпетриерская, школа Шарко и нансийская школа Бернгейма.
В крупнейшей психиатрической больнице Парижа, в Сальпетриере, работал широко известный врач невропатолог Шарко. Именно он положил начало системе взглядов, вошедших в историю как точка зрения парижской школы. В небольшом городке Нанси работал невропатолог и психиатр Бернгейм. Он опирался на практические результаты, полученные жителем Нанси доктором Льебо за многие годы применения им гипноза в лечебных целях. Бернгейм разработал теорию нансийской школы. Обе эти школы вели горячую дискуссию между собой — каждая оспаривала и отвергала воззрения другой. В конечном итоге обе они стояли на неправильных позициях в вопросе о природе гипноза.
Что же утверждал Шарко и его последователи? Шарко все свои эксперименты при изучении гипноза проводил на больных, страдавших истерией, и пришел к ложному выводу, что гипноз якобы есть не что иное, как искусственно вызванный истерический припадок. Отсюда и происходил взгляд Шарко на гипноз как на состояние, вредное для организма и ослабляющее нервную систему. Это ошибочное мнение, принимая во внимание авторитет Шарко в то время, не могло не оказать влияния на развитие науки о гипнозе и на практическое его использование. Энтузиасты врачи, стремившиеся применять гипноз при лечении отдельных заболеваний, испытывали на себе корпорационное и административное давление, препятствовавшее такого рода деятельности.
Изучая гипноз, Шарко вызывал это состояние у больных, используя сильные раздражители, например: внезапную вспышку яркого света в затемненном помещении, неожиданный сильный удар гонга и другие приемы. Прямое словесное внушение при этих экспериментах не применялось. Шарко не принимал во внимание несомненную роль внушающего фактора, который был здесь. Все эксперименты проводились на людях, находившихся в одной клинике. Естественно, что они обменивались друг с другом впечатлениями по поводу испытываемых ими ощущений во время сеансов гипноза, а также рассказывали друг другу об обстановке и условиях проведения экспериментов. Это, безусловно, оказывало большое внушающее действие. Следует также учесть повышенную внушаемость больных истерией, а именно на них-то и проводил Шарко свои исследования. Все эти условия и привели к тому искусственному положению, что картина вызывавшегося Шарко гипнотического состояния с удивительным постоянством у всех 13 испытуемых напоминала истерический припадок. Это и привело самого экспериментатора к неправильному взгляду на природу гипноза.
Такие явно уязвимые положения Шарко критиковались сторонниками нансийской школы. Но, подвергая справедливому порицанию методически неправильно построенные Шарко эксперименты, Бернгейм в свою очередь заблуждался и, употребляя известное выражение, выплеснул из ванны вместе в водой и ребенка. Он вообще отбросил возможность существования гипнотического состояния и выдвинул свое, ставшее крылатым, положение: «Гипноза нет — есть только внушение».