Очень интересно описывал веру в «духов» у чукчей наш соотечественник этнограф и писатель В. Г. Богораз-Тан, много лет посвятивший изучению жизни народов Севера. Богораз-Тан побывал на Чукотке дважды: первый раз в качестве политического ссыльного, второй — в научной экспедиции. Было это до Октябрьской революции. «На Севере, — вспоминал он позднее, — не было школ и не было грамотных. В огромных округах, величиной с Германию, не было ни одного врача, ни одной больницы, и перед лицом эпидемий люди и олени были одинаково беспомощны»1. Не удивительно поэтому, что тогда среди чукчей безраздельно господствовала вера в «духов». В одном из своих «Чукотских рассказов» Богораз-Тан красочно описывает представления чукчей о причинах разразившейся в то время (вследствие тяжелых антисанитарных условий жизни) страшной эпидемии оспы, унесшей сотни людей: «Уже третий месяц грозный Дух Заразы кочует по большой тундре, собирая с оленных людей человеческие головы в ясак. Никто не видел его лицом к лицу, но говорят, что ночью, когда последняя сноха, суетившаяся у костра, влезает внутрь полога, он проезжает мимо стойбищ на своих длинноногих красношерстных оленях, ведя бесконечный обоз, нагруженный рухлядью; полозья его саней — из красной меди; женщины едут вместе с ним, следя за упряжными оленями; захваченные пастухи гонят сзади бесчисленные красные стада с рогами, похожими на светлое пламя… Никто не видел его лица, но люди называют его Хозяином страны»[1].
В кознях «злых духов» нашли люди объяснение физического страдания и болезни. Одни народы стали считать болезнь нападением злого, враждебного духа на законного владельца тела человека — душу. Другие полагали, что болезнь возникает, когда жадный, прожорливый дух начинает грызть тело человека, воспользовавшись временным отсутствием его души. Тогда решили, что для избавления от болезни нужно применять те средства, которые могут принудить непрошеного гостя уйти, оставить терзаемую им жертву.
За многие тысячи лет существования людей, еще до появления религиозных верований, человечество накопило немало сведений о лечебных снадобьях и способах помощи человеку при ранениях и заболеваниях, о правильном питании при болезнях. Были известны такие лечебные приемы, как удаление инородных тел из ран, массаж и т. п. Но, поверив в сверхъестественные силы, человек стал придавать этим способам борьбы с болезнью ложное, мистическое толкование. Лекарство действует якобы потому, что духи, заключенные в нем, сильнее духов, виновников болезни, или потому, что колдун или маг, в обязанность которого стало входить врачевание, придал снадобью своими заклинаниями чудотворную силу. Какой бы прием ни применял колдун, знахарь или маг, какое бы ни давал больному зелье, его действия окружаются мистической таинственностью, цель которой заключается в том, чтобы подчеркнуть: здесь свершается нечто необыкновенное, приоткрывается завеса иного мира, маг вступает в общение с сверхъестественными силами. Подобные представления и до сего времени сохранились у некоторых отсталых, колониальных народов.
Одна из известных исследовательниц Африки М. Кингсли писала, что, по мнению негров многих местных племен, каждое явление есть результат действия одних духов на других, когда, например, врач дает лекарство, то дух лекарства действует на духа болезни. Негритосы Филиппинских островов были убеждены, что целебное действие могут оказывать лишь травы, даваемые колдуном, произнесшим над ними заклинание. Слова колдуна напутствуют духов травы на борьбу с духом болезни.
Характерно, что ни колдуны и маги, ни знахари и шаманы не объясняли своих врачующих способностей собственной силой. Нет, они считали, что обязаны своим умением тем добрым духам, которые избрали их объектом особого расположения и помогают им в чародействе. Шаманы и колдуны объявили себя избранниками духов, посредниками между миром людей и миром сверхъестественных сил.
Чукча Кьотгерген из поселка Мьскен рассказывал Богораз-Тану: «Когда болен человек, они (шаманы. — Авт.) призывают человека из Верхней страны[2] и говорят так: «Сойди вниз! Я хочу, чтобы ты был моим «помощником». И правда, что другое я могу сделать. Откуда еще я могу получить какую-нибудь помощь? Я не знаю. Если ты позволишь, то я возьму тебя «помощником». Сойди ко мне. Я стою здесь без всякой помощи»[3]. В этом заклинании показана одна из причин веры в духов — надежда на их «чудотворную» помощь. Эта вера порождена беспомощностью человека перед природой, отсутствием у него достаточных знаний о ней, потребностью куда-то обратиться за помощью, признанием своего бессилия справиться самому с горем и страданием.