В тех случаях, когда лекарства, снадобья и заклинания оказывались бессильными, в ход пускались средства «изгнания духов». У многих отсталых народов эти средства и по сей день считаются наиболее чудодейственными.
Радикальным средством лечения считалась магическая процедура «изгнания духов», получившая у прежде отсталых народов Сибири, Аляски и Кольского полуострова (чукчей, гиляков, орочей, лопарей и др.) название «камлания». В присутствии больного и других жителей поселка одетый в обрядовую одежду шаман, многократно повторяя одни и те же слова и фразы, призывал к себе на помощь добрых «духов-помощников», угрожая их силой «злым» духам. Свои заклинания он сопровождал непрерывными ритмическими ударами в бубен (которому приписывались волшебные свойства) и своеобразной пляской. Все настойчивее звучали призывы к духам, громче и чаще звенел бубен, быстрее становились движения. Нередко шаманы одурманивали себя и всех находившихся в чуме дымом курящегося богульника. Всем этим они доводили себя до исступления, хватали голыми руками раскаленные угли и наносили себе порезы ножом, не проявляя никаких признаков боли. Постепенно речь шамана становилась бессвязной, глаза начинали блуждать, он часто спотыкался и, наконец, в изнеможении падал на землю (рис. 1).
Присутствующие принимали деятельное участие в процедуре. Они вторили в лад шаману, двигались в такт его пляске или раскачивались стоя на месте. Несмолкаемый грохот бубна, завывания и мелькающие движения шамана, дым ядовитых курений постепенно делали свое дело, и к концу процедуры ее участники были захвачены происходящим, оглушены и одурманены настолько, что им начинало казаться, будто они тоже слышат голоса помогающих шаману духов и видят их лица.
Рис. 1. Шаман с бубном у лопарей (справа он же в трансе — «Схвачен злым духом»).(Рисунок с рукописи 1671 г.)
И конечно, с особенным вниманием и надеждой следил за действиями шамана сам больной. Мало-помалу все окружающее, кроме звуков голоса шамана, переставало достигать его сознания. Он впадал в забытье, в котором речь шамана воспринималась особенно остро и глубоко западала в полусонный разум. Выкрики шамана о бегстве и поражении «духов зла», о победе «духов-помощников» звучали для больного желанной вестью о выздоровлении. Это его ободряло, вселяло уверенность в своих силах, и иногда к концу обряда у некоторых больных действительно наступало улучшение.
От поселка к поселку, от стоянки к стоянке передавалась восторженная, всячески преувеличенная весть об удивительном проявлении «чудодейственного» могущества избранника духов — шамана.
Как снежный ком, росла слава шамана, увеличивалась вера в духов, вера в чудодейственную силу «камлания». В этой славе тонул тот факт, что из многих, искавших спасения, он мог исцелить лишь единицы, что в ужасный год, когда поселок за поселком скашивал «страшный дух Заразы», перед ним не мог устоять никто, и… даже сами шаманы падали под его косой.
Но вера в чудесные исцеления от этого не меркла. Ее поддерживали религиозные предрассудки, которые подсказывали и шаману и окружающим «объяснения» многочисленных неудач в исцелении: то духам оказалась неугодна жертва, принесенная больным, то они разгневались на жителей поселка за какой-то случай непочтения к предкам и т. п. Зато редкие случаи удачи порождали новый энтузиазм веры, на все лады восхвалялись и раздувались. Ибо радовали они не только самого исцелившегося и его близких, но вселяли надежду и в других обрести спасение у шамана и покровительствующих ему духов в случае беды или болезни. Людям, лишенным знания, казалось, что помочь им могут лишь сверхъестественные силы.
Много общего с «камланием» имеет магический обряд врачевания, распространенный (а кое-где применяющийся и до сих пор) у отсталых племен Австралии и Африки. Повсюду его непременно сопровождают ритмические танцы и движения, бой своеобразных барабанов, стук палок или звуки дудок. Дело не обходится и там без заклинаний, наркотических одурманивающих средств и т. п.
Физиологическое учение И. П. Павлова помогает рассеять застилающий этот ритуал плотный туман мистики и суеверий. И вся эта процедура предстает в простом и ясном свете. Общие для разных отсталых племен черты магического обряда врачевания по сути не что иное, как условия, способствующие возникновению гипнотического состояния. Под воздействием этих условий такое состояние в различных его стадиях и формах проявления развивалось нередко и у шамана. Физиологическими, к настоящему времени глубоко изученными наукой особенностями работы человеческого мозга в гипнозе объясняются возбуждающие воображение зрителей «чу-леса» колдунов и шаманов, их нечувствительность к боли от ран и ожогов, отсутствие кровотечения при нанесении ими себе порезов в состоянии экзальтации[4].