— Есть дети?
— Бог уберег. А какое это имеет отношение к моей проблеме?
— Это вам потом станет известно. Друзья?
— Были… — буркнула Огурцова. — Дружба- анахронизм нашей эпохи.
— Любовника любите?
— Он мне нужен по работе.
«Пиковая дама» достала зажигалку, щелкнула ею и задула желтое пламя.
— Я жалею, что родилась женщиной. Иногда возникает желание сменить пол, бросить штукатуриться, сбросить вонючую юбку и рассупониться.
— Неужели вы и в юности никого не любили?
— Психоанализ, Геннадий Аркадьевич, применяете? — недовольным голосом спросила Огурцова.
— Я хочу вам помочь, — ответил Гончаров. По вашей же просьбе. Если вам вопрос кажется неприятным, не отвечайте. Меня устроит и ваше молчание.
— Молчу, — улыбнулась «пиковая дама». Её лицо засияло таким светом, что от лежавшей на нём печати мрачной решимости не осталось и следа.
— Вам часто приходится улыбаться? — спросил Гончаров.
Лицо Огурцовой мгновенно приняло обычное выражение.
— У меня такая работа, что не до смеху. Я имею дело с солидными цифрами, которые оказывают весомое влияние на экономику России. В некоторой мере я стою сотни миллионов долларов. Или условных единиц, если хотите.
Гончаров удивился, «пиковая дама» пояснила:
— Каждый человек стоит столько, какими цифрами он оперирует. Дензнаков, разумеется.
— Тогда почему кассиры так мало получают?
— Кассиры не в счет. Они — последнее звено в цепи превращений денег. Если бы вы были знакомы с банковским производством, то не задали бы такой вопрос.
— В банковском деле я не силен, — признался Гончаров. — Но вы же не являетесь собственником всех тех денег, с которыми вам приходится работать. Вы оперируете абстрактными цифрами.
— Простой вопрос, — вскинулась Огурцова. — Вы смогли бы работать на моём месте?
— Нет, конечно.
— И многие не смогли бы. В Москве очень мало специалистов моего уровня. Значит, я и стою таких денег. А мой личный капитал… Впрочем, всё это укладывается в вашу теорию образов.
Она умолкла на короткое время, затем продолжала:
— Я еще в детстве представляла себя птицей высокого полета. Светившую подавляющему большинству женщин роль наседки с отвращением отвергала. Образ незаурядной личности стал моим вторым «я». И, вот, он реализовался. Мне бы день простоять, да ночь продержаться, и я стану членом правления. А там, глядишь, еще поднимусь на самую вершину.
— Я в этом не сомневаюсь, — искренне произнес Гончаров. Скажите, ваш образ конкретен?
— На все сто! Знаете, я была беленькой до шестнадцати лет. А потом внезапно стала брюнеткой, — пустилась в воспоминания Огурцова. — Нос выпрямился. А до того его кончик задирался. Губы были пухлыми, сейчас, видите, — узкие. Именно такой я хотела быть в своих мечтаниях. Разумеется, я также выковала свой характер — стала решительной, волевой, жесткой. Разве это плохо в наше время?
— Конечно, — вяло произнес Гончаров, думая о чём-то своем.
— Вам что-то не нравится? — насторожилась «пиковая дама».
— Ваша ситуация в банке.
— Помогите её изменить.
— Не кажется ли вам, что источником отрицательной энергии на прежней работе и нынешней являетесь вы сами? — напрямик спросил Гончаров.
— Что? — рыкнула женщина таким баском, что у человека робкого десятка, наверняка, подогнулись бы колени.
— Разделяете ли вы ту точку зрения, которую я освещал на курсах — корень зла в нас самих?
— То теория, — успокоившись, отмахнулась Огурцова.
— Работающая с тех пор, как появился человек. Попробуйте изменить себя. Станьте терпимее, снисходительнее, покладистее.
— Да с какой целью? — раздраженно спросила «пиковая дама».
Гончаров сделал паузу в мучительных поисках нужных слов, которые никак не приходили на ум всё время беседы с Огурцовой.
Ему нужно было включить в женщине могучий и таинственный механизм саморегуляции, который способен совершить чудо из сказки. Дремлющая в каждом из нас огромная энергия при толчке извне подхватывается этим механизмом и производит колоссальные, а иногда и революционные изменения.
Выздоровление неизлечимо больных, творческие озарения гениев, спортивные рекорды, сенсационные открытия, феноменальные достижения — всё это результаты деятельности саморегуляции, над разгадкой тайны которой бьется не одно поколение ученых.
Несколько точных слов, а иногда и одно, сказанное в нужный момент нужным человеком являются одним из ключей механизма саморегуляции. Не так уж редки нужные люди. Диапазон их необычайно велик — от живущих ныне авторитетов и покойных корифеев до случайного знакомого. И нужными моментами насыщена наша жизнь. А нужные слова найти не легче, чем иголку в стоге сена.