Весь первый тайм ворота слабейшей команды стояли, как заколдованные. Форварды противника били выше и мимо них, в штангу, а то и прямо в руки вратаря. Они были вне себя от изумления и досады. Болельщики на трибунах сходили с ума…
Слабейшая команда сделала несколько удачных контратак и увенчала их голами.
Зато во втором тайме сильнейшая не только поквиталась с ним, но и разгромила соперника с внушительным счётом.
Разъярённые фанаты захотели побить колдуна. Он оправдывался:
— Я всё сделал правильно! Но вы не предупредили меня, что во втором тайме команды обменяются воротами, а я об этом забыл.
Валерий второй раз подходил к руководителю Школы со своей проблемой. Он искренне недоумевал и, кажется, огорчался.
— Может быть, мне не хватает опыта? Знаний?
— Опыт не имеет решающего значения, — отвечал Гончаров. Знания же я вам дал. Вы хорошо помните, что я говорил на предыдущем занятии?
Не дождавшись ответа, напомнил:
— Метод воздействия с помощью направленных образов требует особого подхода к результату. Вы должны хотеть добиться эффекта и в то же время оставаться равнодушным. Получится — хорошо, не получится — жизнь на этом не кончается. Попробуем другой метод или повторим попытку. Нельзя всё бросать на кон. Страстное желание успеха отбирает энергию, которая могла бы быть потрачена на достижение цели.
— Это я не могу понять, — сказал Валерий. — Как можно сочетать желание и безразличие? По-моему, если чего-то захотел, костьми надо лечь! Великие люди потому и стали великими…
— Нам о них трудно судить, — перебил Гончаров. — Мы видим лишь результаты их деятельности и имеем поверхностное представление о том, чего им это стоило. Одно можно с уверенностью утверждать: они умели распоряжаться своей энергией должным образом. Нам, простым смертным, надо учиться этому у них.
Он сделал паузу и продолжал:
— Как-то ко мне на прием пришла мать с взрослым сыном, попросила освободить его от алкогольной зависимости. У нее было страстное желание этого. А сыну было всё равно. Я начал работать и почувствовал, что мать мне мешает. Ее желание отнимало значительную долю моей энергии. Я попросил женщину оставить нас наедине. И даже присутствие её за дверью создавало отрицательный фон для кодирования. Видите, с какими тонкими вещами приходится иметь дело?
— Хорошо, — сказал Валерий. — Кажется, это уложилось в моей голове.
Больше в тот день они на эту тему не разговаривали. Но на возобновившемся после перерыва занятии Гончаров сказал слова, которые Валерий принял на свой счет:
— Не следует привязываться к вещам. Ни в коей мере нельзя отождествляться с ними. Если человек, например, осуществил долгожданную мечту — приобрел автомобиль — то он холит и лелеет ее. Машина становится частичкой его души. А если машину украдут? Лишится частички души? Да, такое может быть. Человек будет убит горем, он постареет, заболеет… Произойдёт надлом в его психике.
Можно быть привязанным к людям, но к вещам следует относиться спокойно. Правы были древние мудрецы, которые советовали представить, что ты внезапно потерял свое добро. Не надо жалеть о потерях.
Опыт показывает, что результаты лучше у тех, кто равнодушен к достижению цели, чем у тех, кто страстно желает её добиться. Вторые своим горячим желанием и нетерпением сами мешают себе. Нужно лишь быть расслабленным и собранным.
— А одно другому не противоречит? — перебил кто-то.
— Нет. Мир, в том числе и наши ощущения, един. Дискретность появилась благодаря логике, которая, увы, всего объяснить может. Надо учиться воспринимать всё слитно. Этот метод позволяет видеть картину мира более близкой к действительности и добиваться лучших результатов в практической деятельности.
Европейцы говорят: «Человек смотрит на Луну». Сих точки зрения здесь три понятия: «человек», «смотрит», «Луна». Понятия надо связывать, чтобы получить образ. Даосисты говорят так: «Человек-смотрит-на-Луну». Субъект и объект суждения у них неразделимы. Такой принцип позволяет им ощущать человека частью Вселенной.
Но я продолжаю: человек должен быть не только расслабленным и собранным, но и сконцентрировавшим свое внимание на передаваемом образе. Он должен его ярко представлять не только зрительно, но и с участием других органов чувств. Чем «объемнее» получится картинка, тем лучше.
На Международном конкурсе в Токио в 1992 году основная моя трудность заключалась в том, что я не знал японского языка. Но я был уверен в успехе, ибо сделал ставку на воздействие с помощью направленных образов.