Новым и интересным в опытах Данилевского было то, что ему удалось установить прямую связь между большими полушариями головного мозга и гипнотиче-
167
ским состоянием. Удаляя у лягушек большие полуша-
рия, он убедился, что вызывать гипноз у таких лягушек
значительно труднее и времени затрачивается на это
больше, чем у обычных. Да и само гипнотическое со-
стояние у оперированных животных отличается рядом
особенностей — например, в нем не так сильно снижает-
ся чувствительность кожи. Если ущипнуть лишенную
больших полушарий мозга загипнотизированную лягуш-
ку, то она ответит на раздражение движениями лапок.
Поэтому Данилевский предположил, что снижение
чувствительности и отсутствие произвольных движений,
столь характерные для гипноза, вызваны воздействием
больших полушарий, и именно воз-
действиями угнетающего характера.
В своем сообщении о гипнозе
Данилевский высказал мысль, что
эти факты «позволяют с филогенети-
ческой точки зрения признать связь
гипнотизма человека с experimentum
mirabilis животных».
В окончательно оформленном
виде идея Данилевского о родстве
гипноза у животных и человека про- «ЧудесНь|й опьггя
звучала в его докладе на IV съезде д. Кирхера — гипноз
обществарусскихврачей ву курицы
168
1891 году. Доклад так и назывался:«Единство гип
нотизма у человека и животных». Он был направлен своим острием против мистицизма, резко вспыхнувшего в те годы в России. Данилевский прямо заявил, что поднимаемые на щит современными ему искателями «откровений» в мире духов средневековый мистик Яков Бёме и духовидцы XVIII века Сведенборг и Карданус по своим воззрениям недалеко ушли вперед от дикарей, верящих в возможность путешествия души в страну невидимых существ и видящих в известных приемах волшебный ключ в эту страну. Опираясь на научно установленные факты, Данилевский доказывал, что все восторженные состояния и экстазы колдунов и духовидцев, а такжетрансы спиритическихмедиумов не что
иное, как разнообразные формы гипноза. В заключение квящему посрамлениюмистиков он убедительнообосновывал даннымисобственных иссле
дований идею общности гипноза у человека и животных, идею их единства — как по вызывающим гипноз причинам, так и по форме проявления этого состояния.
Он рассказывал о гипнотизации речных раков и морских крабов, жаб и головастиков, всевозможных рыб (между прочим, оказалось, что легче всего загипнотизировать вьюна), тритонов и змей, ящериц и черепах, крокодилов и птиц, среди которых особенно легко поддаются гипнозу совсем маленькие птенчики. Данилевскому удавалось вызывать продолжавшийся более шести минут гипноз у птенца сизоворонки всего лишь нескольких дней от роду. Данилевский с сожалением признался, что у кошек и собак ему получить гипноз не удалось, хотя других млекопитающих — кроликов, морских свинок — он гипнотизировал с успехом. Зато он имел удовольствие сообщить об удачных опытах по гипнотизации таких совсем уж экзотических объектов, как омары и лангусты, каракатицы и осьминоги, камбалы и электрические скаты. Эти эксперименты были проведены Данилевским на зоологической станции в Роско- ве (Бретань) во время одной из его заграничных командировок.
Фактически все это великолепное многообразие успешно поддававшихся гипнотизации объектов—пред- ставителей самых разных ветвей животного царства — убедительно опровергало взгляд на гипноз, высказанный в те годы главой школы Нанси Бернгеймом, который, как читатель помнит, утверждал, что «гипноза нет,