сформированность мышления, т.е. степень его возможностей и адекватности в основном определяются базовыми представлениями, которые специально или невольно внушаются человеку уже в первые несколько десятков месяцев после рождения. Они как бы формируют каркас будущего мышления, и если этот каркас образован неадекватными базовыми представлениями, то расчитывать в дальнейшем на формирование полноценного мышления нельзя. Причем, чем более неадекватных базовых представлений придерживается человек, тем более порочными оказываются общественно-значимые решения. Параллелью может быть взгляд на мышление современного человека, как на общую инструкцию сложнейшего конструктора, роль деталей которого будут выполнять понятия и знания, а крепежных элементов - базовые представления. Если базовые представления рациональны и адекватны внешнему миру, т.е. «крепеж» надежен и универсален – решения-конструкции бесконечно разнообразны и эффективны, но если базовые представления иррациональны и неадекватны природе - «крепеж неработоспособен», то и принимаемые мышлением решения не выдержат даже кратковременной проверки временем и практикой, или сразу приведут к катастрофе. Таким образом, главным в формировании мышления является привитие только адекватных и рациональных базовых представлений в первые годы жизни. Не сомневаюсь, что на этом месте, даже согласившись с автором, читатель удовлетворенно подумает, что «уж у меня-то с базовыми представлениями все в порядке!» Вынужден огорчить: с почти сто процентной вероятностью – «не в порядке»! Как «не в порядке» у практически всех учителей и руководителей человечества, какими бы властными полномочиями, профессиями, жизненными опытами, залысинами, глубокомыслием, учеными степенями или академическими званиями они ни обладали! Потому что мышление практически всех людей наверняка формировалось в детстве сходными неадекватными базовыми представлениями! Это утверждение вызывает очевидный и закономерный вопрос: почему базовые представления, если они неадекватны, а их применение неэффективно, не могут быть изменены доводами логики? Слова «не могут быть изменены» означают, что человек не способен искренне считать их абсурдными и сознательно исключить из своего мышления, а не просто вслух выразить лицемерное согласие под давлением обстоятельств и временно изменить внешнее поведение. Ответ на этот вопрос станет ясным из параллели с ...наркозависимостью. Наркотики быстро меняют «химию» организма, т.е. вызывают появление химических соединений, которые, при отсутствии компенсирующего влияния наркотических веществ – очередной дозы, вызывают непереносимые физические мучения - так называемую ломку, в силу чего и возникает наркозависимость. Поэтому, хотя наркоман осознает и вслух признает все последствия наркозависимости, отказаться от наркотика он не может. По аналогии можно предположить, что базовые представления, внушаемые в детстве, приводят к образованию в механизме мышления устойчивых физико-химических связей. Если человек вынужден совершать поступки, направленные на разрушение этих связей, т.е. противоречащие его базовым представлениям, это вызывает острый психологический дискомфорт -подлинную «психологическую ломку»! Наркотическая ломка может вынудить наркомана пойти на преступление в попытке добыть наркотик, но эти преступления не идут ни в какое сравнение с поступками людей, испытывающими «психологическую ломку». По этой же причине подавляющее большинство людей не в состоянии допустить даже малейшую вероятность того, что их базовые представления могут быть ложными, в отличие от способности наркомана признать наркозависимость. А, следовательно, большинство людей неспособно признать и неадекватность своих суждений, основанных на этих базовых представлениях, несмотря на их неэффективность и внутреннюю противоречивость. Поэтому доводы логики, объяснения и примеры оказываются бессильными – нельзя словами изменить уже сформировавшуюся «химию» механизма мышления убеждаемого. Одни – и таких большинство! - даже не поняв о чем идет речь, просто агрессивно продемонстрируют уязвленное самолюбие, вызванное сомнениями в их личной способности к адекватному мышлению, другие попытаются оправдываться, ограничиваясь набором банальностей и стереотипов! Единственное, что доступно -это заставить человека вести себя иначе, чем диктует ему запрограммированное мышление, но сделать это можно только силой или страхом. Однако «биохимия мышления» настолько определяет поведение, что даже такое давление далеко не всегда оказывается действенным, о чем свидетельствует готовность пойти на самоуничтожение по приказу уже запрограммированного мышления. Примером могут быть староверы, камикадзе, террористы-самоубийцы, идейные борцы, военнослужащие и т.д. Внешне это может выглядеть, как добровольное следование продуманному убеждению, преданности родине, выполнение призыва единомышленника или воинского долга, но сути это не меняет, потому что и то, и другое, и третье возможно только потому, что жесткая программа, записанная в мышлении, диктует такую линию поведения. Предположение об образовании устойчивых физико-химических связей представляется логичным и потому, что все ощущения и то, что люди называют сознанием, является лишь отражением биохимических процессов в сложнейшем природном устройстве, которое называется «человек» [5]. Как и в любом устройстве, протекание этих процессов подвержено некоторому разбросу, вариациям, влияниям, временной динамике и ограничениям, не меняя их сути. Из всего сказанного вытекает, что наивно считать уже сформировавшееся мышление некоторой свободной структурой, которая может принять любую новую форму и, соответственно, изменить поведение. Таким образом, и свобода воли – свобода выбора, которой якобы обладает мышление – в значительной степени миф, т.к. она ограничена той формой, которую приняло сформировавшееся мышление [6]. Все дальнейшие соображения, приведенные в книге, будут основаны именно на этих соображениях.