И все же, вместо того, чтобы выставить границы и спрятаться за ними, как в домике, девушка поступила вполне профессионально. Сняла заколку с затылка, дав золотистым локонам рассыпаться по плечам. Расстегнула верхнюю пуговку блузки — так, чтобы ее блестящий кулончик, приютившийся в ложбинке между грудей, оказался на виду. И не просто на виду, а обласкан лучами солнца, неизбежно блистая и притягивая к себе внимание.
Чуть расставила ноги, как у мужчины и склонилась в его сторону, отмечая в серых глазах обострившийся интерес. Вслушалась в учащенное дыхание, влилась во вдохи-выдохи и произнесла, спустившись на тональность ниже, чем обычно:
— Самые интересные истории кажутся банальностью тому, кто их пережил. Многие удивились, когда Стив Фоссет назвал свой перелет вокруг земного шара скучным, рутинным, затянувшимся днем сурка.
— Этот твой Стив один летел или вместе с дамочкой? — уточнил опрашиваемый, чуть поразмыслив.
— Один. Бедняга. Одиночество давит и вгоняет в уныние. Особенно, когда не можешь свои мысли и переживания разделить с другими. Радость, разделенная с человеком, удваивается, а горе половинится.
— Точняк! Четко работаешь, детка! Перехватываешь мои мысли быстрее, чем МиГ — 31! — от избытка чувств он хлопнул по коленям и загнул кверху оба больших пальца. Лера улыбнулась, вертанула кулончиком, посылая солнечных зайчиков в серые глаза, и продолжила говорить:
- Если люди на одной волне, им легко друг друга чувствовать, мысли угадывать, настроение. Эмпатия приносит поддержку и взаимопомощь. Когда встречаешь понимание, возникает желание делиться самым сокровенным. Даже, если знаешь человека один день. Главное — внутренняя связь. Это драгоценно. Этот шанс нельзя упустить!
— Щщет! Прямо в сердце бьешь, детка! — мужчина ударил себя кулаком по широкой груди. — Прямо в сердце!
Лера непринужденно склонила голову вправо и завела прядку волос за ушко. Через две секунды Угрюмый ее отзеркалил — склонил голову, чтобы почесать левое ухо. Это простое движение означало, что испытуемый поддался гипнозу и вручил девушке карт бланш. Она произнесла едва слышно:
— Тебя гложет какая-то тайна. Очень тяжело ее держать внутри. Она так и просится наружу. Раскройся и почувствуешь себя новым человеком. Воспрявшим из пепла, как птица Феникс.
Мужчина всхлипнул, лицо его исказилось от мучений и он снова ударил себя в грудь:
— Щщет! Ты меня насквозь всего… Крыса я. Да, крыса! Сдал своего Альфу. Слил о нем инфу. За сто тыщ баксов до и сто тыщ после. Вот такой я был сучара, да! Спасибо тебе, детка, мне легче стало! Уже намного легче.
— Кому ты слил о нем инфу?
— Не знаю, как его зовут. Лысый чел, серьезный такой. Мы с ним все перетерли.
— Зачем ты предал Альфу?
— Завидовал я! Он не всегда Альфой был. Когда-то под моим началом ходил. И вдруг начал расти. Вверх, вверх прет, и никак не останавливается. Гад везучий! А я да… Вот такой сучара раньше был!
— Как ты с Лысым связываешься?
— Никак. Он сам меня имеет. Скидывает мне задание с разных номеров. С одного номера — задание и туда же принимает ответ.
— Он тебя использует?
— О да, детка! Он меня. Я его, — Угрюмый усмехнулся.
Глава 39
После интервью с Угрюмым Леру переполняла блаженная усталость. С одной стороны, довольно утомительно вводить в гипноз людей, одного за другим, используя сложносоставляющие психологические приемы. А с другой стороны, хотелось петь и плясать от радости — ведь ей удалось найти виновника информационной утечки и даже вложить в его память совсем иной, гораздо более невинный ход разговора.
Однако для видимости пришлось опросить еще несколько сотрудников, уже не применяя к ним гипноз.
Попрощавшись с последним собеседником, Лера сняла с себя черные, массивные очки, придававшие ей солидность, и спрятала их в сумочку. Туда же полетели прочие атрибуты ее фокусов: ручка с блестящим наконечником (так и не пригодилась) и флешка с подходящей музыкой (тоже не понадобилась).
Верхнюю пуговку на блузке она давно уже целомудренно застегнула, а длинные волосы собрала в строгий пучок. Потом девушка сменила локацию, вгляделась в свое отражение в большом туалетном зеркале, подумала немного и превратила пучок в пышный конский хвост, недоступный и независимый — ровно такой, какой ей хотелось сейчас притвориться.
Теперь ей предстояло отчитаться о своих успехах перед Альфой, и эта назревающая встреча напрягала намного больше, чем только что проделанная двухчасовая работа.