- Альфа… То есть… Можно я тебя Ваней буду называть?
— Наконец-то догадалась, родная моя! — он ласково провел подушечками пальцев по Лериным скулам, и она опять потерялась, забыла напрочь, о чем хотела спросить. Все вопросы сейчас казались неуместной, пустой шелухой. Главное — другое.
— Ванечка, я… — почему вдруг в горле пересохло, и так трудно сказать столь простые слова? Она беспомощно заглянула ему в глаза, и он все понял без слов.
— Я люблю тебя, милая!
— И я! Я тоже тебя люблю! — вырвалось из ее губ прежде, чем они слились в долгом, нежном поцелуе.
Глава 45
Она не смогла бы точно определить, в какой момент к ней вернулась память. Когда его губы неспешно исследовали ее, перед глазами с легким, ненавязчивым шелестом проносились смутные картинки и далекие ощущения. В тот момент она отмахнулась от странных видений, как от назойливой мухи. Разве может быть что-то важнее и приятнее волшебной, сногсшибающей близости с любимым человеком?
Но потом, когда Альфе принялись звонить, снова и снова отвлекая от текущего момента, она с досадой указала на источник шума и взмолилась:
— Ответь им! Не отстанут же… А потом выключи звук, ладно?
Альфа кивнул и вытащил телефон. Левой рукой он прижимал к себе девушку, правой управлялся с телефоном. Открыл список пропущенных вызовов, нахмурился, чуть отодвинулся и набрал звонившего.
Именно тогда картинки в голове прояснились, обрели насыщенную, цветную четкость и прокрутились с конца до самого начала.
Комната пыток в доме Ваграма. Ее приказ самой себе забыть о флешке и ее местонахождении. Спрятанные доказательства. Сумочка, оставленная в мотеле на момент похищения. И внезапное, радостное прозрение!
У нее, у них с Ваней есть шанс достать компромат на Ваграма!
Она в нетерпении ерзала на коврике, ожидая, пока Иван разберется с собеседником. Когда тот оторвался от телефона, Лера, проглатывая в спешке часть звуков, выпалила:
— Где мои вещи? Та сумочка, которую я оставила в мотеле, помнишь?
— Эм… Помню… — Альфа задумчиво взъерошил волосы. — Что там такого, в той сумочке? Помада за тыщу баксов?
— Там у меня компромат на Ваграма. Ну же! Скажи, что ты ее не выкинул! Ты же не мог выкинуть чужие вещи!
— Вот, черт! — Альфа одним прыжком вскочил на ноги. — Мать недавно грозилась устроить в квартире генеральную уборку!
Он пулей вылетел за дверь и под удивленным взглядами женщин закружился по квартире, как ищейка. Распахнул настежь встроенные шкафы, выкинул на пол аккуратно сложенные одеяла, свернутую плащ-палатку и, наконец, с победным криком вытащил сумочку:
— Вот она! Жива и невредима!
Теперь настала Лерина очередь ковыряться в своих вещах. С первого же взгляда стало понятно, что кармашек с молнией опустел. Она внимательно проверила подкладку — и правда в уголке, как и ожидалось, виднелась небольшая дырка. Прощупала дно под тонким атласом и наткнулась на нужную форму. Бинго!
— Дайте мне что-нибудь острое! — попросила она, и Сова протянула ей крошечные маникюрные ножницы. Наверно, побоялась большие давать, заметив в глазах девушки огонек азартного безумия.
— Слушай, Давыдова! Ну, разонравилась тебе сумочка — отдай другому! Зачем сразу кромсать? Ты загрязняешь планету, ты в курсе?
Но стоило Лере пройтись ножницами по прокладке и извлечь из-под ткани флешку, Сова замочала. Громко сглотнула и спросила:
— Это то, что я думаю?
— Не знаю, что ты думаешь, — пробормотала Лера, любуясь находкой и смачно ее целуя. — Но это наш шанс на справедливость.
— Поехали к Пашке! — приказал Альфа. — Посмотрим, что у нас есть.
Лера метнулась в комнату за жакетом, — на улице второй день стояла неласковая прохлада, — а когда подбежала к выходу, увидела картину маслом. Любовь Сергеевна застыла на пороге, как нелепое, каменное изваяние: широко раскинув руки и вытаращив глаза.
— Хватит мать за дуру держать! Пока вы мне все ни объясните, никуда не пущу.
— Мама. Тебе вредно волноваться. Успокойся, — взывал к ней сын, но все было без толку.
— Вот родишь себе ребенка — и не волнуйся за него, сколько влезет! Меня этому учить нечего! Хочешь успокоить — расскажи, что там, на флешке! И где ты пропадал последние дни?
Альфа задумчиво подбоченился. В его позе: склоненной голове, широченной спине, мощных руках, опустившихся на бедра, сквозила отчаянная беспомощность. Самое последнее, что ему было сейчас нужно — это проводить с матерью доверительную беседу. Отодвигать ее в сторону с применением физической силы, ему, очевидно, хотелось еще меньше. Лера подошла поближе к решительно настроенной женщине, внимательно заглянула ей в глаза и тихо произнесла: