Я вернулся целым. Без протезов, без порванных внутренностей из-за неудачного маневрирования или прожжённой груди во время бунта вахтовиков. Забыть всё это будет непросто. Но улыбающаяся Маша лечила меня лучше любого мозгоправа.
Макс пошёл в школу. По вечерам я помогал ему делать домашку, а мы с Машей отгуливали все те отпуска, которые пропустили ранее. Парки, озёра, экотропы, кафешки и кинотеатры. Однажды даже собрались в настоящий поход в горы.
До своих двадцати пяти Маша успела покорить два пятитысячника. Теперь она снова могла держать рюкзак за плечами. Начинали мы с малого. Небольшие горы и перевалы, что лежали примерно в часе езды от города.
Как-то мы сидели за ужином, Макс разглядывал книгу про животных:
— Папа, а на слонах можно покататься?
— Можно.
— И даже детям?
— Особенно детям, — сказал я и потрепал его соломенные волосы.
— И мне можно?
— Конечно, можно. Но не у нас. У нас слоны только в зоопарке, — сказал я и, заметив, как погрустнел Макс, добавил. — Но мы можем съездить туда, где точно можно.
— Правда?!
— Правда.
— Обещаешь?
Макс сжал ложку до побелевших костяшек и смотрел на меня так, будто от моего ответа зависела судьба всего человечества.
— Обещаю, — сказал я и почувствовал тёплое прикосновение Машиной руки на плече.
Так мы договорились полететь на зимние каникулы во Вьетнам.
Маша продумывала поездку заранее. Искала интересные места, достопримечательности, строила маршрут и расписывала программу на каждый день. Макс каждый вечер вспоминал про слонов.
То было лучшее время в моей жизни. Замедленное, почти поставленное на паузу. Время, когда у меня было всё. Ни каплей меньше, ни каплей больше. И как часто бывает, такое время однажды подходит к концу.
Всё началось со звонка, который разбудил меня ночью.
— Да?
— Привет, это я.
Некоторое время я переваривал услышанное. Голос брата узнал сразу, но появились вопросы и я не мог выбрать, какой задать первым.
— Чей это номер?
— Мне дали позвонить.
— Кто?
— У меня проблемы.
Самые страшные опасения становились явью. Я сел на кровати, постарался изобразить улыбку наполовину проснувшейся Маше, пожал плечами и вышел из спальни. К тому времени моё сердце билось со скоростью больше ста ударов в секунду. Окажись я сейчас на планете без кислорода, мой браслет включил бы повышенную скорость и принялся сжирать запасы с двойным или даже тройным усердием. Но я был на Земле. Причём две минуты назад я лежал в своей кровати с любимой женой и что-то снил. Про Б3412 тогда и мыслей не было. Да что там, я даже не знал о её существовании.
Оказавшись на кухне, я закрыл за собой дверь, сел. Брат всё это время молчал, давая время осмыслить.
— Насколько серьёзно? — наконец спросил я.
— Мне светит пятнадцать лет…
Провал в груди. Слабость в ногах. Сбивающиеся мысли.
— Ты знаешь, что делать.
— Ты охренел? — я вскочил со стула, но вовремя опомнился и понизил голос. — Я только что вернулся.
— Поздравляю. Но это не обсуждается. Не заставляй меня поступать так, как братья не поступают.
Слова застряли на языке.
— Нужно найти другой вариант.
— Вариантов нету. Они взяли меня с поличным. У них улики и свидетели. А ещё у меня заканчивается время на этот звонок. Так что поспеши.
— Послушай…, — пробормотал я, но вскоре понял, что звонок прервался.
Опустил трубку и несколько минут, а может и больше, смотрел на своё полуголое отражение в окне.
Так и закончилось беззаботное и лучшее время в моей жизни.
… … …
Засыпая прошлой ночью на грязном диване в железном контейнере в богом забытом мире без связи с командой, я успел кое-что успел прочитать о Перевальном. Не так много, но лучше чем ничего.
Место это относительно новое. Не больше пары сотен лет. Что-то вроде отсоединившегося общества, которое жило по своим правилам вдали от «Базы». Как ни странно, но автор использовал очень приятно и греющее мои мысли слово «База». Хотя оно и близко не имело никакого отношения к моей Базе.
Базой на Окслессе… Местные называли эту планету Окслесс. Базой на Окслессе называлось другое место. Что-то вроде столицы. С бо́льшим влиянием и продвинутыми технологиями.