Выстрела не прозвучало. Звука никакого не было. Не было и пули.
Тем не менее Чихара испытал страшную боль!
Этот пистолет сорок пятого калибра, был излюбленным оружием цэрэушников. Его приспособили так, что он стрелял не пулями, а дротиками, которые вылетали из ствола со скоростью пули и убивали человека, что называется, без шуму и пыли.
Дротик впился в руку Чихары, прошел сквозь кость, разорвал связки и сухожилия и пригвоздил руку к полу. Японец каким-то чудом умудрился не закричать. Но он весь напрягся и крепко сжал зубы. Вены на его висках взбухли. По лицу тек обильный пот.
За несколько минут до этого Спарроухоук, Робби и Дориан убили перед домом семерых охранников, застигнув их врасплох, пока они грузили в грузовик деревянные ящики. Затем англичанин и два американца ворвались в виллу, убили еще трех охранников и двоих слуг. Чихара попал к ним в руки. Но прежде чем они успели его схватить, он что-то коротко крикнул по-японски. Что это было? Команда? Предупредительный сигнал? Спарроухоук не понял. Но он увидел, как три женщины, которые были в верхней части винтовой лестницы, резко повернулись, бросились в ближайшую комнату и заперлись внутри.
В ту же самую минуту машина, которая подъезжала к вилле, резко развернулась и уехала. Вопросы, требующие немедленных ответов... Спарроухоук переступил через распростертое тело японца. Коренастый Чихара попытался сбросить с себя Робби, но безуспешно. Чтобы успокоить его, Эмброуз воткнул ему в ухо кончик лезвия к-бара. И тем не менее старик Джордж не сдавался. Он понимал, что Спарроухоук сейчас займется его другой рукой, поэтому он задергался, пытаясь спрятать ее под своим телом. Заметив это, Робби нанес короткий, но зверский удар кулаком японцу в левый бицепс. Чихара сразу обмяк, парализованный болевым шоком. Рука потеряла силу и стала похожа на большую сосиску.
Не сказав ни слова. Спарроухоук оттянул ее от тела японца, наступил на локоть и выстрелил вторым дротиком в кисть. Маленькая, со стальным наконечником стрела пробила руку японца, оторвав один розовый, мясистый палец. Во все стороны обильно брызнула кровь и стала растекаться по татами. Чихара, обезумев от боли, стал неистово дергаться и ему почти удалось стряхнуть с себя американца.
Спарроухоук сказал:
— Кто был в той машине? Что ты им крикнул?
— Это были слуги, — прохрипел Чихара. — Я приказал им бежать.
Англичанин глянул сначала на Робби, а затем на Дориана, который держал под прицелом М-16 небольшую группку притихших вьетнамцев-слуг. Смерив их презрительным взглядом, Дориан проговорил:
— Эй, Птица, предположим, что эта мразь нам солгала. Предположим, что тот, кто находился в машине, — мне наорать, кто это именно был, — отправился за подмогой и вот-вот вернется...
— Мне это тоже пришло в голову. Поэтому мы не станем здесь особенно задерживаться. Однако, надо разобраться с тремя женщинами, которые заперлись наверху. — Он взглянул на Чихару. — Они вооружены?
Тишина.
— Робби, приятель, переверни-ка джентльмена на спину, чтобы я смог посмотреть ему в глаза. Можешь не цацкаться с его ручками.
Робби не цацкался.
Из пригвожденных дротиками к татами рук японца хлынули потоки крови, когда Робби стал отдирать их. Круглое лицо старика Джорджа все покрылось бусинами холодного пота. Ноздри его трепетали и раздувались, пока он отчаянно боролся с болью. Но его глаза, горящие нечеловеческой ненавистью, были неподвижно устремлены в лицо Спарроухоуку.
Англичанин уткнул дуло своего оружия сорок пятого калибра японцу прямо в мошонку.
— Второй раз я свои вопросы не повторяю. Чихара быстро проговорил:
— Они безоружны.
— Смотри-ка, Робби! Оказывается, риск потерять свой драгоценный член стимулирует концентрацию мысли и бодрит память. Дориан, ты останешься здесь. Ни с кого не спускай глаз. Мы с Робби идем наверх проведать прекрасных леди.
В глазах Робби блеснули какие-то огоньки.
— Эй, майор! Поли сказал, чтобы вы подошли к этому делу творчески! Может, мы немного позабавимся, прежде чем отправить их к японскому богу?..
— Я знаю, что сказал Поли, но все будет по-моему, если не возражаешь. Господин Чихара дал нам свое слово, что в машине сидел всего лишь слуга и что он ему приказал всего лишь спастись. Я не слишком доверяюсь слову господина Чихары. И не хочу, чтобы нас тут застали какие-нибудь его решительные друзья. Тянуть резину мы не будем. Разделаемся с женщинами как можно быстрее и покончим на этом.
— Вы тут босс, — разочарованно проговорил Робби.
Поднявшись на второй этаж, мужчины сняли свое оружие с предохранителей и осторожно двинулись по коридору, замирая на несколько секунд перед каждой дверью. Затаив дыхание, Спарроухоук направлял на дверь свой ствол, а Робби рывком распахивал ее. Когда они добрались до последней двери, то обнаружили, что она заперта.
Пришли.
Спарроухоук кивнул Робби. Тот упер приклад своей М-16 в бедро, навел ствол на замок двери и медленно нажал на спусковой крючок. Замок исчез, будучи вынесенным из двери вместе с кусками расцепленного дерева. Робби пинком распахнул покалеченную дверь и оба налетчика ворвались внутрь комнаты. Спарроухоук и Робби пружинили на полусогнутых ногах, готовясь в любую секунду в случае надобности рвануться в сторону или на пол. Они лихорадочно водили дулами винтовок впереди себя по сторонам. Пальцы покоились на спусковых крючках.
Тишина.
На краю стола тикал будильник и теплый ночной воздух проникал в комнату через раскрытое окно со ставнями. В комнате стоял заметный запах духов.
Робби увидел их первым. Он еле слышно свистнул Спарроухоуку и, когда тот обернулся, показал ему рукой на большую кровать с четырьмя шишечками на углах.
Спарроухоук нацелил туда винтовку и сделал два шага вперед. Остановился.
На кровати рядом друг с другом лежали две женщины. Их забрызганные кровью тела застыли в неподвижности смерти. Одна была маленькая. Ее черные волосы перемешались с седыми локонами. Вторая была молодая. На вид чуть больше двадцати. Нож с окровавленным лезвием лежал на подушке, а второй нож, видимо, выскользнул из руки одной из погибших, потому что лежал на полу около кровати. Третья женщина, — ей тоже было на вид едва больше двадцати, — неподвижно сидела в мягком кресле лицом к туалетному столику. Ее мертвые глаза, на ресницах которых также была видна кровь, слепо смотрели в зеркало, вставленное в большую овальную раму над столиком.
У всех трех лодыжки были крепко стянуты веревками.
Ритуальные самоубийства...
Спарроухоуку приходилось слышать об этом, но... Он смотрел на мертвых и ничего не понимал! Должна была быть серьезная причина, объясняющая все эти три ужасные смерти! Серьезная причина!..
— Сами себя кончили, — прошептал он подавленно. — Своими собственными руками лишили себя жизни. Дуры безмозглые!
Он должен был знать — почему?
Знойный, давящий воздух, который напомнил ему об атмосфере на манчестерском металлургическом предприятии, стал проникать ему в мозг, расслабляя, вызывая тошноту и заставляя чувствовать себя не в своей тарелке.