- Все, прощайте - отпустила детектива Мариса и продемонстрировала рукавом швейцара - за мной не идите, иначе прикажу вас выставить.
- Ага - глядя на проносящиеся по проспекту экипажи и отдыхающих среди уютных зеленых изгородей нарядно одетых посетителей, уныло кивнул детектив и собрался закурить, ожидая, когда она его покинет.
- Ну? - с раздражением бросила Мариса и протянула ему руку. Вертура не сразу догадался, что делать, но быстро спохватился, поймал ее за запястье и с униженным, поклоном, прикоснулся губами к жилистым, пальцам с неаккуратно обломанными ногтями, поцеловал их, чем вызвал у нее еще более презрительную усмешку.
Не сказав больше ни слова, его спутница резко развернулась на каблуках и, взмахнув тяжелой полой плаща, исчезла за стеклянными дверьми.
***
- Ну что, свидание удалось? Целовались? - глумливо спросил доктор Сакс, когда детектив вернулся в отдел. Вертура быстро и свирепо огляделся, не видит ли кто, и, молча занеся кулак, подошел и со всей накопившейся злостью ударил коллегу прямо в очки. Отчего тот также молча откинулся на спинку стула и, схватившись за ушибленное лицо, притих.
- Да, ни диплом, ни очки не помогли - в зал вошел Фанкиль - Густав, а я же вас предупреждал, укоротите свой поганый язык.
- Вам бы самому не помешало усы подкрутить! - раздраженно бросил ему детектив - только, вы меня покалечите, и ваш Герцог будет очень обижен.
- Ну, вы уж простите нас, мы люди неотесанные, дикие - засмеялся удовлетворенный такой низменной лестью, развел руками Фанкиль - да и скукота, знаете ли, развлекаемся, как умеем.
- Давайте-ка по стаканчику, надо выпить - обиженно растирая помятую физиономию, сдавленным голосом обратился к ним доктор Сакс, с грохотом отодвинул ящик стола, достал из него серые оловянные кубки, низкую и толстую, как будто бы фирменную, с кривой наклейкой 'Лиловый номер один' бутылку и налил всем троим. Они молча опрокинули кубки и доктор повторил. Лукаво щуря покрасневший глаз, пригляделся к детективу.
- Юноша, а что вы такой грубиян? У вас в Мильде что, все такие? - насмешливо крякнул он. Выпив, он снова был в великолепном настроении.
- Еще хотите? - покачал кулаком, грозно спросил почувствовавший силу и безнаказанность детектив
- Благодарю, покорно, нет спасибо! - удовлетворившись высказанным протестом, отмахнулся доктор так, словно отказывался от очередного кубка крепкого.
Фанкиль улыбнулся и поставил фужер с нетронутым напитком на стол и закурил. Остальные тоже достали трубки и не сговариваясь зачиркали спичками. Конфликт был исчерпан.
- Вертура, вы уже здесь - в зал спустился инспектор - вы пьяны. Вы не забыли? В восемь утра сэр Ринья пришлет за вами ипсомобиль, потрудитесь не опоздать и впредь приходить в назначенное время. В нашем городе не положено задерживать важных людей. И не курите здесь.
Он передал детективу украшенный синим с черным и желтым конверт, недоверчиво взглянув на кубки, грозно кивнул доктору, чтоб налили и ему и обратился к Фанкилю, завел с ним рабочую беседу о том, что какой-то Алистер Дронт уехал в замок Ринья и что назавтра назначена ловля телепортиста и две внеочередные проверки.
- Все - выяснив все вопросы, покачал головой инспектор - я домой. Вертура, завтра в восемь. Ипсомобиль ждать не будет, учтите.
- Постараюсь... - расслабленно кивнул детектив. От крепкого и дешевого напитка, что налил всем доктор, 'Лилового номер один', ему стало совсем не по себе. В голове роились беспорядочные и тревожные мысли.
***
Нога за ногу он устало шагал по темному проспекту, смотрел на желтые, мелко дрожащие в такт пульсации пронизывающих пространство энергий, огни фонарей, на нарядных верховых и проносящиеся по улице роскошные кареты, провожал печальным взглядом их освещенные теплым светом окошки и установленные по углам фонари.
Он долго стоял на мосту, глядел на воду, на темные, блестящие желтым светом огней воды залива. Он был один во всем мире, все было ему чуждо, все непривычно, все враждебно.
По реке ходили лодки. Прогулочные баркасы, припозднившиеся грузовые, с габаритными фонарями на корме лихтеры. С воды слышались бряцание струн и веселый, полный жизни и счастья, девичий смех, от которого становилось еще более печально и холодно на душе.
Вертура дошел до своего дома и, купив в бакалейной лавке за углом себе на ужин два, по уверению лавочника, вкусных и свежих горшочка тушеного мяса, прикрытого жиром, и крынку крепленого вином чая, перешел улицу и остановился у забора палисадника перед домом напротив того, в котором он поселился. Уставился на темные окна своей комнаты на втором этаже, поставил крынку и горшочки на парапет и закурил. Невысокий чугунный забор о который он облокотился холодил его спину. Там в темноте за маленьким, но очень уж неухоженным и густым палисадником, засаженным березами, кустами боярышника и ивами, стоял желтый четырехэтажный дом, похожий на сдаваемое внаем многоквартирное жилище.
Из глубины палисадника доносились веселые грубые выкрики. Там была настежь распахнута дверь. А за ней, в душной каморке, на дымящей печи, дворник Фогге с друзьями и семьей жарили замаринованного в уксусе с луком подстреленного герцогским грумом пса и другие дворники, поденщики, истопники и трубочисты, собравшись к нему на званый ужин, приносили купленное на углу дешевое вино, юво, чай и хлеб. В комнате было накурено и весело - каждый старался перекричать другого, так что уже охрипшие от выпитого возгласы через открытую дверь оглашали весь проспект, и каждый, конечно же знал лучше всех, что надо делать, чтобы дворовая собака приготовленная на углях была вкуснее.
- Хой, солдатик! - грубо и пьяно окликнули из темноты детектива - чего грустишь, заходи!
Вертура улыбнулся, подхватил горшочки и кувшин, прошел в калитку, миновал заросли боярышника и заглянул в распахнутую дверь.
- Ну вот, квартальный... - сдавленно бросил кто-то из дымной, накуренной, пелены.
- Не, не квартальный - ответили ему с сомнением - простите нас ваша светилось, не признали, дураки...
Вертура вошел, молча поставил к ним на стол свой кувшин.
- Ну что же вы ... - обиделся дворник Фогге и протянул ему кружку с кислым, крепленым спиртом, вином - чем богаты, тем и рады. Это пес, его верховой его высочества утром подстрелил...
- Я не полицейский... - только тут сообразил, что он при подвеске капитана и лейтенанта одновременно, объяснился детектив - Марк Вертура, следователь из Мильды...
- Да ну! - изумился кто-то - а вы шутник, капитан! Честь имею! Стиг Кронне, капрал в отставке. Второй штурмовой - и начал рассказывать - мы еще должны были Брану переходить. Пуляют где-то там. На нашем берегу еще пушечка стояла, редут мильдингов обстреливала. А мы сидим значит вечером, суп варим, война войной, а обед по расписанию. И тут прямо в котел к нам как прилетело, всех облило. Ошпарились, голодные остались. А что такое, откуда, кто посмел, так и не нашли.
- Да ты это рассказывал по сто раз! - с насмешкой бросили ему из облака табачного дыма.
- А то! - с гордостью в голосе и смехом возмутился бывший капрал. Он уже изрядно выпил и с досадой, возбудившись от воспоминаний и пережитом страхе, прибавил - а ночью дали по нам залповой, деревья все повалило, ветки, кору все сорвало, снег горел. И мильдинги сами на нас пошли. Северный берег потеряли, Ронтолу сдали, война закончилась. И всех нас и второй, и первый, и третий вспомогательные, всех расформировали и без боевых со службы и вытурили!
- А я генерала Гандо отравил и у него прямо на лошади понос случился! - мстительно заявил, отплатил за все сегодняшние обиды, детектив.
Все засмеялись, чуть не попадали со стульев от веселья, приветственно застучали кружками и выпили, выпил со всеми и Вертура. Ему подвинули какой-то хлипкий табурет и разлили по кружкам его кувшин.