- Объект шесть? Алло? - смутилась, позвала принцесса.
- Руксет. Объект шесть на линии - ответил ей все тот же сухой далекий голос, больше похожий на запись, чем на живого человека.
- Гирта. Объект один. Булле, докладывайте! - хватая на всякий случай со стола лист бумаги и химическое перо, с волнением в голосе ответила ему принцесса.
- Гирта. Объект шесть. Руксет - все также бесстрастно, устало и монотонно, отвечали из трубки - калибровочные преобразователи объекта три 'Гирта Гамотти' вызвали аномалию, мы в радиусе гравиметрического смещения. У нас заканчиваются вода и топливо. Много пострадавших. Покинуть объект шесть и прилегающие территории не представляется возможным технически...
- Быстро семафор объекту шесть! Гирта Центральная - Гессу - отклик! Семафор на Гамотти! - зажав ладонью микрофон, взволнованно бросила недоумевающему курьеру принцесса и обратилась снова к трубке - объект шесть? Алло? Вы меня слышите?
Но голос уже пропал, в динамике снова тихо потрескивали помехи.
- Что у них там? - испуганно и неприязненно, машинально спросила Оливия Кибуцци, отшатнувшись от помрачневшей, разозленной этим звонком и всей непонятной ситуацией в целом принцессы.
- Оператора на этот телефон с докладами ко мне! - крикнула, распорядилась герцогиня и, собравшись с мыслями, тяжело выдохнув, скороговоркой выдала инструкцию - при повторном звонке от объекта Гирта шесть: ответ Гирта один, Центральная, объекту Гирте шесть, комендатуре - отклик, контакт по семафору через Депутатов - и, окончательно рассвирепев, бросила стоящему рядом лейб-инженеру - Олаф, быстро отправьте за мэтром Глюком. Пусть выяснит, что у них там случилось! Все пойдемте.
И они вместе с остальными девицами, лейтенантом Киркой, Парикмахером, Евой и художником Гармазоном вышли из кабинета и спустились на второй этаж в штаб. Дверь была раскрыта, в багровом сумраке аудитории с тихим зловещими щелчками и шелестом горели газовые лампы, разгоняли тьму над столами, заставленными горами папок, карт и книг. Наполняли просторное помещение жарким удушливым и кислым смрадом прогоревшего светильного газа и раскаленного железа. Часть окон была открыта, но неподвижный холодный, стоящий снаружи, напоенный какой-то необычайно густой и терпкой гарью и осенней гнилью, казалось бы даже почти ощутимо липкий и жирный воздух, не разгонял его, не приносил никакого облегчения.
Тени от спешащих мимо светильников людей прыгали по столам, подоконникам потолку и стенам. Неестественная, болезненно-слепящая яркость огня вблизи и черная мгла под потолком и в углах, уже в нескольких метрах от ламп, резкие границы света и тени, навевали ощущение какой-то поздней, бесконечной и непроглядной ночи, рождали в сердцах безотчетное, чувство тягостной тревоги, наполняли их страшным ожиданием неизвестности.
Мария Прицци чуть повернулась от сумрачного окна, у которого все также сидела вполоборота. Отстранилась от бумаг, что, положив на широкий подоконник, читала в темноте. Увидев, что принцесса Вероника и ее свита вооружены, улыбнулась краем рта, повела бровью и, словно герцогиня тут же стала ей нисколько не интересна, снова обратилась к чтению.
- Во дворце чужак. Мы идем за ним - сообщила принцесса Вероника сидящему над штабными журналами Пескину. Тот устало поднял от локтей голову, надул раскрасневшиеся от близости жаркого светильника щеки, несколько раз кивнул в ответ. Взял со стола свежий рапорт, протянул герцогине.
- Будьте осторожнее, моя леди - напутствовал он ее - актуальная сводка по потерям и продвижению.
- Аристарх Визра? - быстро пробежав глазами докладную, переспросила принцесса Вероника. Пескин утер ладонью вспотевший лоб, сделал какую-то пометку в журнале и безразлично кивнул ей в знак того, что как написано, так и есть.
- Аристарх? Что с ним? - услышав имя юного барона, печально воскликнула Майя Гранне, поджала локти, испуганно отшатнулась от принцессы.
- Он мертв - коротко ответила та и бросила на нее требовательный взгляд - если не можешь идти с нами, ступай наверх. Элла, Давид, идите с ней.
- Нет, моя леди, я должна - вздрогнула, кивнула лесная девушка. Глаза ее внезапно стали печальными и очень взрослыми, как у пожилой, испытавшей немало лишений и горя, пережившей своих сыновей, дочерей и внуков женщины. Ее голос стал горьким, тяжелым и тихим - я служу вам моя леди. Мы всегда служили наследникам Лунного Дракона и Железному Кресту Гирты. Все наши мужчины умирали на войне, а в семье всегда рождались только дочери. Это наше проклятие, наш путь, наше служение.
- Хорошо - кивнула принцесса, без пререканий дослушав, когда она выговорится - мэтр Форнолле, вы готовы? Вольфганг - обратилась она к Пескину - продолжайте держать меня в курсе дел.
Мария Прицци не вмешиваясь, молча наблюдала за этой сценой. Ее внимательные прищуренные глаза блестели, как будто горели слабым лиловым светом в темноте.
Принцесса и ее сопровождающие покинули штаб, вышли на лестницу.
Тут тоже было темно и холодно, как будто снаружи стояла зима и в здании не топили. На площадке, в камине, тускло, едва-едва, тлел огонь. Какой-то кавалер раздувал его полой плаща, пытался отогреть помещение, но дым не уходил в дымоход и пламя почти не горело. Юнкера и гвардейцы караула, что в мрачном ожидании, держа наготове оружие, сидели на скамеечках, ступеньках лестницы и вдоль стен, с бряцанием доспехов вставали, скупо салютовали герцогине и ее свите, провожали ее безрадостными, усталыми взорами и снова садились на место.
Спешно поднявшись но второй этаж, к принцессе подошел придворный священник, высокий и плотный бородатый мужчина лет сорока. Облаченный в золотую епитрахиль поверх подрясника, в левой руке он держал тяжелый стальной крест, в правой, обнаженный по причине отсутствия ножен и портупеи, длинный острый меч.
- Я тоже пойду с вами моя леди - смело глядя ей в глаза, твердо сказал он ей.
- Благодарю вас отец - ответила она с поклоном, целуя крест. Священник благословил отряд и они, построившись, покинули зал у лестницы.
Дверь на галерею над аркой была открыта. Там тоже были распахнуты все окна, но дым от трубок не выветривался, все также стоял под сводами, удушливой пеленой заслонял и без того непроглядную и темную перспективу. Здесь принцессу уже ждала собранная по приказу капитана Форнолле группа. Сержант и плотник с топорами, слесарь и лейб-инженер с щупом, отмычками и связкой запасных ключей, Камердинер, несколько тайных агентов герцогской стражи, что в гражданской одежде всегда незаметно сопровождали семью градоправителя во время выходов в город и поездок по окрестностям, и два десятка экипированных к бою, держащих в руках газовые фонари на цепочках, облаченных в доспехи, кавалеров. Снаружи, перед фасадом дворца дымно и тускло горели костры.
Темное багровое небо заглядывало в высокие окна. Яркий низкий свет слепил глаза. На потолке плясали трепетные тени, и в их зловещей сумрачной круговерти очертания комнат и предметов казались незнакомыми и чуждыми, как будто это было какой-то совсем иной коридор, а не многократно хоженая галерея, соединяющая между собой Малый и Большой дворцы.
Впереди, через распахнутые настежь двери, на сумрачной лестничной площадке, виднелся тусклый свет, отражался в лакированных перилах и большом зеркале. На ступеньках и выложенным белым мрамором полу, лежали длинные тени, слышался стук оружия и бряцание брони: на полпролета ниже по лестнице, на площадке между первым и вторым этажом, у поставленного на подоконник фонаря, стояли, несли вахту двое гвардейцев. Двери через лестничную площадку были открыты. За ними начинался коридор: сумрачный и бесконечный, убегающий в черно-багровую перспективу туннель с фрактально повторяющимися порталами высоких, не дающих света, украшенных лиловыми, зелеными и багровыми занавесками окон и сине-фиолетовой ковровой дорожкой, конец которой терялся где-то в непроглядной темноте.
Тот самый, по которому принцесса и маркиз ходили сегодня днем убивать Герцога.