- Возможно - не проявив никакого интереса к находке, пожал плечами Фанкиль - кто его знает, Густав у нас та еще творческая личность.
Детектив взял саквояж и понес наверх. Открыл его, разложил содержимое у себя на столе. Внутри действительно лежал аккуратный и недешевый письменный прибор. Химические карандаши и перьевые ручки, походные чернильницы с притертыми резиновыми пробками и набор мягких, какими рисуют модные узоры и иероглифы, кистей. Листы и тетради были исписаны стихами и разукрашены легкими, слегка небрежными, но стильными, как будто бы сделанными в дороге на коленях экизами. Отдельно в кармане нашелся вексель на имя некоего Аристарха Модеста Визры и сопроводительное письмо из Мирны, где указывалось, что молодой человек вышеуказанного имени является путешественником и абитуриентом и держит путь из Мирны в Лиру для того, чтобы начать обучение изящной словесности и живописи у мастера Антонио Вальганзе - известного художника, архитектора и поэта. Обучение и содержание, а также денежное довольствие студента, как узнал из этих бумаг детектив, было аккредитовано самим отцом юноши, генерал-губернатором Мирны, бароном Модестом Визрой, а деньги уже перечислены, о чем свидетельствует выданный в баронском банке чек... К документу также прилагалась подписи ректора художественной академии Мирны с рекомендациями, а также несколько фотографических копий выполненных судя по всему самим юным наследником этюдов и эскизов.
Вертура стоял и просматривал бумаги, когда в зал вошла Мариса. Совершенно не обратив внимания на его нарядный, почти что праздничный, вид, она с порога заинтересовалась саквояжем и бумагами, разложенными на его столе. Даже не снимая шляпы и перчаток, без лишних разговоров, она подошла и, деловито отстранив от находки самого детектива, заглянула в кейс.
- Это же не наше - продемонстрировал одну из бумаг он ей.
- Где ты это взял? - требовательно спросила она, быстро пробегая глазами по строкам какой-то записки.
- Было в карете... - ответил детектив и вкратце рассказал о сегодняшнем происшествии.
Как раз с третьего этажа спустились инспектор Тралле и шериф. Склонились над бумагами, отодвинули Вертуру и Марису.
- Где вы это нашли? - только и спросил инспектор.
- В поле - с безразличием бывалого служащего, приученного не задавать лишних вопросов, ответил шериф - у карантина.
- Отлично, благодарю - кивнул ему инспектор и, распрощавшись с гостем, проводив его до дверей, вернулся к коллегам.
- И теперь у нас еще пропадает племянник генерал-губернатора Визры. От него остается только саквояж, и он у нас здесь - критически глядя на Вертуру, заключил он, когда грохот сапог шерифа затих на лестнице на первом этаже - Анна, сообщите Хельге. Немедленно отнесите ей этот ридикюль. Марк, почему из всех служащих в этом отделе, он оказался именно у вас? Я надеюсь, вы не станете, как в прошлый раз, орать об этом на всю Гирту?
- Нет, я уже все уяснил - ответил детектив и сделал над собой усилие, чтоб не улыбнуться. Инспектор так пристально посмотрел ему в глаза, так склонился над столом, что во всем его облике теперь читались страх и напряжение.
Мариса коротко кивнула и, с внезапной агрессией и резкостью вырвав из рук Вертуры бумаги юного барона Визры, ловко вложила их в саквояж и также энергично и быстро вылетела из отдела.
Солнце уже давно закатилось за гору, за окнами стояло холодное и бледное вечернее небо. Фанкиль, лейтенант и Инга внизу громко ходили по арсеналу, расставляя по полкам выгруженное из обломков кареты снаряжение. Доктор Сакс вышел в коридор, за стол дежурного, встал на цыпочки, оперся на широкий подоконник ладошками, смотрел, как группа раздраженных полицейских во главе со вчерашним драчливым капитаном, ведет к стене бастиона, в тень, каких-то еще пьяных, вяло и трусливо огрызающихся дебоширов, чтоб провести с ними разъяснительную беседу.
- Как я понимаю, очень неприятный инцедент - тоже глядя в окно, обратился к инспектору детектив. Тот развернулся и очень внимательно и пристально, посмотрел на коллегу. В его обычно равнодушных глазах читались настороженность, злоба и недоверие. Но он быстро взял себя в руки и уже словно бы снова спокойно и вяло ответил.
- Думаю, вы отдаете себе отчет, сэр Вертура, что сэру Булле и сэру Визре вряд ли покажется совпадением, что молодой человек пропадает в лесу именно после вашего, Марк, визита в этот дом. Верно?
- И они посмотрят по журналу, что я только исполнял приказ, и чья эта была идея... - тихо, но внятно, ответил ему детектив. Его глаза сверкнули внимательным, настороженным огнем. Инспектор Тралле нахмурился еще больше, но промолчал, решив выслушать прежде, чем снова продолжить давить.
- Я и сам прекрасно понимаю, что это может быть поводом для большого скандала, если не для объявления войны. Наследник соседнего государства по каким-то причинам попадает в лабораторию, где с ведома местных властей производятся запрещенные законами Северного Конфедеративного Королевства эксперименты - продолжил он тихо, и подошел к другому окну, чтобы растущая за ним рябина не мешала наблюдать, как полицейские в тени укрепленных камнями стен и тополей колотят дебоширов и хлещут их своими плетьми. Те стонут и молят о пощаде на коленях, но к ним не проявляют никакого снисхождения, продолжают колотить по ногам и спинам.
- Но я не вижу в этом проблемы - выждав паузу, тихо обратился к инспектору детектив - если все согласовано, и он у них, напишите запрос, чтобы отдали барона, извинились, что вышло недоразумение. Все всегда так делают...
- Глупости какие! - передернул плечами инспектор, скривился, развернулся и пошел на третий этаж, в свой кабинет, так и оставив Вертуру без дальнейших разъяснений.
Детектив еще некоторое время мрачно наблюдал, как полицейские по очереди провели беседу со всеми пьяницами, кому просто надавали пощечин и подзатыльников, кому наподдали плетью и теперь, стонущей, охающей и шатающейся толпой погнали через плац к дальним северным воротам у конюшен, чтобы вывести их за территорию комендатуры на улицу Котищ.
***
Через некоторое время вернулась Мариса, уже без саквояжа, огляделась, нашла взглядом сидящего за своим столом, вяло перебирающего бумаги, детектива.
- Все, заканчивай тут, пойдем домой - раздраженно бросила она ему нависла над ним, требовательно уставилась на него, чтобы он бросил все и пошел с ней.
Он отложил недописанный циркуляр и черновик, молча и покорно встал со своего стула, надел плащ, сам за себя поставил в журнал отметку.
Они шли по улице, не держась ни под локоть, ни под руку. Мариса была зла. Шла, опустив глаза на камни мостовой, смотрела себе на полы плаща, на свою черно-коричневую юбку, на сапоги. Когда они дошли до дома детектива, она с явным отвращением посмотрела на фасад и высокие парадные двери, но ничего не сказала, поднялась наверх без возражений. Стояла у окна, глядела, как детектив идет в лавку за едой, но к принесенному им цыпленку так и не прикоснулась, как и к вину, что налил ей детектив в единственный в его комнате фужер. Легла на кровать и уставилась в подсвеченный рыжей керосиновой лампой темный кирпичный потолок.
- Я устала, не трогай меня - только и бросила она озадаченному столь резкой переменой в ее настроении Вертуре. Тот передернул плечами. Перегнувшись через Марису, отчего она недовольно напряглась и сделала вид, что ей омерзительно любое его прикосновение, взял с подоконника какую-то книгу, раскрыл ее, подсел к столу, подвинул керосиновую лампу, подвернул отражатель, откусил бутерброд и смахнул с обложки пыль.
'Методы и примеры оперативной работы'. Адам Теодор Роместальдус. Типография 'Домра и Гонне'. 1507-й год. Гирта - с удивлением и восторгом прочел он на первой странице.
'Оперативные служащие делятся на два типа. Тайный агент, о котором никто не знает, ведет деятельность, выполняет задание скрытно. И шпион - тот, в ком все уверены, что он враждебный, внедренный в коллектив извне с определенными целями и задачами агент, может играть двойную роль: прикрывать тайного агента, создавая ажиотаж вокруг собственной персоны, либо быть агентом влияния, то есть, производить деятельность провокационного характера, вызывая людей на определенные реакции и действия...'