— Просто устал.
Постепенно все стихло, погас свет. Только с кровати Эдуарда слышалось шуршание бумаги. Он никак не мог расстаться с пирогами.
Мартин и не думал спать. Мысль, что человек может заболеть, вот так просто взять и заболеть, сверлила ему мозг. «До сих пор я всегда был, как все. Никто не подумает меня ни в чем упрекнуть». Какое жаркое, какое тяжелое одеяло. Потом он отправился в актовый зал…
Мартин съежился в кресле у окна. Все еще холодно в марте.
Луна скрылась. Скрылись и облака с серебристыми краями. Черная облачная пелена затянула небо. Мартин дрожа возвращается к себе в комнату и забирается под теплое одеяло. Усталость берет свое. Но сны ему снятся тревожные. То Йорг, хриплым голосом кричащий что-то наперекор ветру, то снова Бенно, с упреком и насмешливо глядящий на Мартина сквозь гигантские очки.
Смутные, тревожные сны снятся Мартину, а между тем полной луны давно уж как не бывало.
Грубый веселый голос кричит:
— Подъем, бездельники! Проспите все на свете! И они еще хотят что-то кому-то доказать!
Мартин чуть приподнимает веки. Посредине комнаты стоит Губерт. На нем мокрая от дождя штормовка. Как на посох, он опирается на спеленутое знамя. Мартин быстро зажмуривается.
В голове у него стучит, а тело будто налито свинцом. «Я болен», — мелькает мысль, и в этой мысли для Мартина заключено какое-то облегчение. Но он тут же понимает, что это неправда. Он почти не спал этой ночью — вот и вся причина.
Мартин продолжает совершенно неподвижно лежать с закрытыми глазами. Он слышит голоса товарищей, их смех и подтрунивание.
— Хоть бы в воскресенье дали выдрыхнуться! — жалуется Эдуард.
Бенно смеется:
— Шевелись, колобок! Тебе это только на пользу!
Скрипит и беспрестанно хлопает дверь. Потом все стихает. Значит, ребята уже в умывалке.
И вдруг его прошибает пот. «Почему они не стали будить меня? Как будто так и нужно. Или они знают про Йорга?» — Мартин уселся в постели. У стола сидит Бенно, зашивает комбинезон. Он неторопливо поднимает глаза. Мартину кажется, что в его взгляде — понимание и раздумье.
Одним прыжком Мартин вскакивает с постели. Выхватывает из шкафа полотенце.
— Чуть не проспал, — бурчит он.
— Сон — лучшее лекарство. Да, по такой погоде того и гляди подхватишь какую-нибудь гадость, — говорит Бенно.
При этом он смеется. Мартин недоверчиво смотрит на него, обматывает полотенце вокруг шеи:
— Теперь порядок.
По стеклам хлещет ливень. В умывалке Мартин вслед за всеми насвистывает песенку: «Я знаю, что тебя зовут Марина…» Он гонит мысль о брате Йорге.
Класс строится. Этого Губерт не предлагал.
Но Бенно заявил:
— Раз у нас знамя, значит, надо идти строем. Дело ясное.
Он же, Бенно, и несет голубое знамя. На резком ветру мокрая материя тяжело хлопает о древко.
Они поют хрипло и немного нестройно: «Мы молодая гвардия рабочих и крестьян».
Мартин поет, не спуская глаз со знамени, и думает о том, что чуть попозже надо будет выйти вперед и сменить Бенно…
Они подходят к цеху, и Мартин уже не поет. Перед входом он видит сверкающую влажным боком красную «Яву».
Значит, Йорг здесь…
Голос секретаря парткома разносится по огромному цеху. Мартин слушает вполуха, прячась за широкой спиной Эдуарда. Неподалеку от них, в тени перегородки, он обнаруживает Йорга и с ним еще нескольких. Между ними протянулась лента нового конвейера. Он похож на длинный транспортер, только с обеих сторон стопами сложено множество отдельных деталей, которым через несколько часов предстоит стать вереницей мотороллеров. Об этом-то и ведет речь секретарь парткома. Он говорит, что их сегодняшний выход на работу — дело хорошее и полезное, образно выражаясь, прорыв и они должны приложить все силы.
Мартин незаметно поглядывает в сторону Йорга, на лице которого застыло холодное надменное выражение. Это выражение всегда так сердило маму, когда она еще была жива. Чаще всего оно предвещало вспышку, ярости.
Повесив голову, Мартин вслед за господином Зеебургом подходит к своему участку. Ему досталось монтировать колеса.
Мартин боится оглянуться. Но общее возбуждение захватывает и его. Вот сейчас вспыхнет свет и конвейер придет в движение.
Вдруг Мартин почувствовал, что Йорг стоит у него за спиной.
Затем он слышит голос преподавателя: «Внимание!»
Вдоль линии вспыхивает свет.
В это мгновение Мартин забывает о своем брате Йорге. Как и все, он завороженно смотрит на ленту, на которую устанавливают каркас. Губерт и Эдуард навешивают мотор. Их движения немного суетливы и не совсем уверенны. На остальных участках пока еще делать нечего. Первый мотороллер, постепенно вырастая, приближается к участку Мартина.