Гванета Бетанели (1990) — солистка Госфилармонии, студентка консерватории, учиться игре на классической гитаре начала в раннем детстве в России, где и состоялись ее первые выступления и самостоятельные сольные концерты. До середины 2008 года Гванета записала 5 СD-альбома («Легенда», «Вдохновение», «Прелюдия славы…», «Восход», «Шторм»), 2 DVD-диска, 1 mp3-диск, куда вошли 54 наисложнейших произведений великих композиторов Вселенной.
Гванета Бетанели отыграла множество произведений великого кантора церкви св. Фомы, переложенных для классической гитары. Она же является автором оригинального эссе «Строки озарений…», книги «Истина в труде…» (с размышлениями о совершенствовании техники игры на классической гитаре). Ее варианты транскрипции: «Адажио» из № 1 скрипичной сонаты соло Иоганна Себастьяна Баха, «Болеро» Мориса Равеля, фрагмент из балета «Ромео и Джульетта» Сергея Прокофьева, вошли в единый сборник, который готов к тиражированию. За неординарные достижения в концертантстве, популяризации гитары, др., имя гитаристки внесено в «Иллюстрированный биографический, энциклопедический словарь» (http://www.abc-guitar.narod.ru), а также во многих других энциклопедиях мира, где она фигурирует рядом с величайшими корифеями музыкального искусства всех времен и народов. Гитаристка имеет обширную сеть положительных отзывов о высокопрофессиональном качестве своей игры в прессе, Интернете, теле-, радиоканалах и от многих высших учебных заведений по всему миру.
Гванета Бетанели призывает коллег, из оставшегося немалого числа творений несравненного Себастьяна БАХА, смело продолжать начатое великими гитаристами архиважное дело — «огитаривание» великих произведений для обогащения репертуара классической гитары. Концертантка уверена и в том, что ее искренний призыв послужит дальнейшей популяризации уникального в своей сути инструмента — классической гитары, которую она называет «Малым оркестром».
Личный сайт гитаристки:www.gvanetabetaneli.com
Будучи в Москве, с отцом прошлись по кладбищу проведать там почивших родственников. Когда еще доведется? Обошли могилы близких, далеких, назажигали свечи, накрестились, слава Богу, как гора с плеч…
Идя по убористым дорожкам кладбища — музея, горестно думала, какие только гении не нашли здесь вечный Дом? Какие только знаменитости не упокоились в безмолвной тиши? Господи, а если всех оживить разом? Куда шагал бы мир…
Неподадь увидела убористую могилу великого скрипача Давида Ойстраха, со своей неразлучной великой скрипкой. Отец много рассказывал об этом замечательном человеке, говорил и о его сыне. Будучи аспирантом МГУ, отец довольно близко знавал Игоря — сына великого. В день моего 14-летия отец подарил «игоревский» диск-гигант, еще тогда презентованный с автографом.
— Доча, постой, сбегаю за цветами, — сказал отец и побежал по межмогильными убористым дорожкам.
Смеркалось. Присела на камень, стала внимательно разглядывать умное, волевое лицо каменного скрипача, вспомнила чарующие звуки его великой скрипки, часто звучащие в нашем доме и бормотала собственно-постоянное: «Как несправедлива чертова жизнь, как коварна куртизанка: умные и талантливые уходят, а ненужная шваль живет чуть ли не вечно!»
Вдруг, каменное лицо виртуоза ожило, глаза со знакомым прищуром всмотрелись в меня, затем улыбнулись и раздался глухой голос:
— Здравствуй, Гванета, здравствуй внученька — младшая, как дела?
— Какие здесь дела, дедушка Давид Федорович, здесь — не дела, а делишки, — никак не растерявшись, будто ждала этого, ответила я.
— Ну, девочка не скромничай, наслышаны о тебе, многое успела. Здесь с информацией не то, что там, все открыто, все честь по — чести. В вашей жизни я тоже любил гитару. Особенно после захода солнца с шумом моря. Расскажи о нашенском, сокровенном, что в душе ходит-бродит, душечка?
Многое порассказала, а все закончила своей давнишней мечтой — собрать все баховское воедино и создать полнокровную «Гитарную бахиану».
— Наверное, помнят, как я чтил великую музыку Себастьяна? Особенно его несравненную «Чакону». Как вижу Иегудия (Менухина), он все с Никколо (Паганини) ходит, водой не разольешь, прошу сыграть ее, у него здорово получается. Не представишь сколько у нас, у россиян здесь собралось гениев Музы, не счесть! Себастьян бесподобно исполняет свои органные чуда. Встречу, обрадую, что ты решительно взялась за его «бахиану». Вот бы многие молодые и о скрипке подумали. Господи, сколько для красавицы «напереложенно»?! Все разбросано, раскидано, — это же огромная школа!
— Дедушка Давид Федорович, очень люблю скрипку. Я, наверняка запросто смогла бы взять ее и сыграть сходу. Отец виноват, почему не отдал на скрипку? Сколько просила, нет, втолкнул в гитар-класс…
— Не говори так. Он правильно сделал. Гитара и Ты созданы друг для друга. Запомни, никто сходу никогда и ничего не играл, и не сыграет. Не верь в это! Нужен труд, адский труд, чтобы из зубов шел пот! Гитара великий инструмент, в нем заложены почти все возможности великого органа. Мы тебя считаем талантливым явлением после нашей Марьинушки (Луизы Анидо). Красавица здорово играет. Еще чуть подтянись и наверняка догонишь. У тебя имидж — дай Бог. Чего улыбаешься, мы тоже учимся вашим вольным словечкам и стоим в очереди за возвращением. Вот, забери наши записи с Себастьяном, он всех просит при случае передать нарочным.
Развернула лист и пробежала глазами. Это был детальный план действия по композиционному развертыванию темы моей предлежащей книги «Гитарная Бахиана».
— Здорово! Колоссальное спасибо дедушке Себастьяну, и вам, дедушка Давид Федорович, передайте ему огромный привет.
— Славно, мне пора, Мстислав ждет, у нас дуэт. Помни, твое славное будущее — за славной работой, играй и пиши, пиши и играй, главное — все всегда будто в первый раз, — в первый класс! Мою просьбу про скрипку…
Вдруг статуя умолкла и окаменела. Над ухом раздалось:
— Доча, заждалась, задремала? Встань, простынешь, еле достал, букетик положи, темнеет, торопись, на кладбище сумерки никому не светят.
— Па, мне вовсе не страшно. Здесь столько близких, столько талантливых и хороших: Влад. Булат, Белла, Евгений, Мстислав… все близкие, — затем взяла букет, расправила и положила у подножья великому. Постояла, поглядела на сжатые тонкие каменные губы гения, вдруг, думаю, вновь раскроются и доскажут недосказанное?! После, встряхнулась, улыбнулась и побежала за отцом. Вот такое подобие вещего сна знаменитого скрипача Джузеппе Тартини, узревшего свое бессмертное творение «Трель Дьявола» привиделось мне. Привиделось? Чушь?! Тогда откуда помнится план?..
Как только его не величали, как только его не украшали: и «Гималайский хребет», и «Источник вечной юности», и «Пророк музыки», и «Величайший титан всех времен и народов», по мне, он был добреньким толстячком, с очень веселым нравом, но с очень серьезной музыкой…
Недавно исполнилось 320 лет со дня рождения одного из величайших гениев Мира, несравненного сочинителя полифонии для струнной, клавесинной, органной музыки… виртуозно владеющего этими и другими инструментами, кантора церкви св. Фомы[1]ИОГАННА СЕБАСТЬЯНА БАХА.
Титан сложнейших звукосочетаний с огромной волей, небывалым трудолюбием и упорством, несгибаемый борец за осуществление предначертаний судьбы, часто недопонятый близкими (не удивляйтесь, этого… и тогда хватало — авт.), за все сотворенное труднопонимаемое и трудноисполнимое, однако гениальное, подобно которому и до, и после него смогли создать лишь весьма немногие избранные, получил запоздалое, но всегдашнее величие, огромный общечеловеческий почет.
Как и многие великие творцы в стиле Леонардо да Винчи, Микеланджело Буонарроти, в ранних изданиях поминаемый как Микель Анджело, Рафаэль Санти, Андрей Рублев, Константин Арсакидзе…[2]также и Бах, уже при лично — собственной жизни лишенные особо полагаемых заслуженных почестей и прелестей бытия, оставленные без внимания от бедности дырявых мыслей коллег, своры завистливых завистников, правителей, ими же выброшенные на обочину полагаемой и доставшейся славы, затем, ими же поглубже «закопанные» в могилы… с прошествием времени восставали из пепла эдакими Фениксами и своими творениями, продолжали радовать за ними вслед идущие поколения.[3]
1
Авторское мнение: в тогдашней Европе звание — кантор было весьма почетным, означало учитель, наставник, вроде духовного поводыря. Что же до моего личного сокращения полного имени композитора на инициалы ИСБ, оно вызвано частыми повторами по тексту. Не надо волноваться, не обидится, мы с ним добрые друзья.
2
Спр. Андрей Рублев — величайший иконописец России; Константин Арсакидзе — несравненный грузинский зодчий, во славу Иисуса Христа в начале XI века воздвигший неповторимый храм «Светицховели» в г. Мцхета (древ. стл. Грузии — авт.), за что царь Георгий повелел отрубить мастеру десницу: …дабы не творил более подобного! («Десница великого мастера», К. Гамсахурдиа, изд., «Академкнига», Тб., 1962).
3
Авторское мнение: даже мне — довольно неплохой гитаристке, несметные сотен часов наработавшей на инструменте, исполнившей уйму сложнейших переложений баховской поэзии, трудно уложить на бумаге все о моем самом любимом композиторе, о Титане столько писано — переписано, столько марано — перемарано, столько воздано — перевоздано похвал и эпитетов, что даже чирикнуть не возможно. О старом — неудобно, об общеизвестном — стыдно, о новом — чего напишешь? И, если бы не «весточка» Оттуда, ни в жизнь не рискнула, не взялась бы за столь сложное дело, каким видится «Гитарная бахиана». Горцы говорят: «Неисполненное обещание может и честь отнять!» Обещалась, куда уж тут…