Однако, конец надвигался быстро. Где уж было до внесения в свои струнные шедевры «правил музыкального движения»? Чувствуя банальный финал, в давно затемненной комнате кантор диктовал своему ученику, будущему зятю Альтниколю (почерк которого спустя 1, 5 столетия различит А. Швейцер) хоральную фантазию на мелодию: «Wenn wir in hochsten Noten sein») «Когда нас посещают тягчайшие бедствия»), для оглавления же взял первые слова песни: «Vor deinen Thron tret' ich hiemit») «Пред твоим престолом я являюсь») (Ф. А. Швейцер, С. 165, Вольфрум, С. 50, С. Морозов, др.). Конец продиктованного хорала утерян. Человечеству помогло не лишиться этой ценности, лишь, то, что его успели напечатать в сборнике «Искусство фуги». Кстати, знатоки музыки считают этот шедевр величайшим творением, выделяющимся даже среди выделенных.
Кажется, что еще открывать в «Гитарной бахиане», да еще с первого раза? Какую выдать дополнительную суперинформацию о моем и мной довольно сносно управляемом «Малом оркестре» в увязке с великим наследием кантора? Кажется, что в этот раз все получилось нормально. Однако, уже наверное в сотый раз перечитывая труд, встречая недодуманное, недописанное, все не могу успокоить себя, что, к сожалению, без «ляпов», порой серьезных, ничего нового или сенсационного не сотворишь. Просто не бывает. Так ли это, судить Вам! Для более скрупулезного исследования мной начатой «Гитарной бахианы» в обязательности требуется работать с 47 томами, первоисточниками, которые наверняка хранятся там — на Родине великого полифониста. Однако, до них еще надо дойти — добраться. Может когда и смогу…
Для целинного раза, в работе определены и подчеркнуты многие основные причины запоздалого явления классической гитары к баховской обедне, ощутимый дефицит в квалифицированных композиторских, исполнительских и педагогических гитарных кадрах, отсутствие долгожданного финала нескончаемых разборок с канторовским наследием, уже тогда допущенными и за века наслоившимися ошибками, вместе с другими затормозившими создание и развитие «Гитарной бахианы», со всеми оставшимися на потом, часто навсегда, отложенными разношерстными проблемами, безотлагательно требующими решения.
Особо подчеркну и то, что наброшенные штрихи критического характера, вовсе не означают, что у классической гитары нет своего личного будущего радужного тип-топа и чудо — инструмент не требует или не заслуживает большего. Наоборот! Но, ведь, если обреченно шастать только по замкнутой цепи с красными флажками и никак не стремиться вырваться из этого — прокрустова ложа догматических схем, то можно намертво зациклиться и оставить все в застойно — вечном безмолвном покое.
Согласна, «Гитарная бахиана» — первая ласточка, явственно вещающая запоздалую, однако, все же наступившую в жизни классической гитары новую весну. Заодно, твердо надеюсь, что вместе со мной написанными и опубликованными трудами «Строки озарений…», «Истина в труде…» из авторского сериала «ПОЗНАВАТЕЛЬНОЕ», «Гитарная бахиана» займет свое, лично ей полагаемое место среди почти несуществующей для этого инструмента литературы подобной направленности, где ее верным служителям предстоит еще очень и очень долго трудиться, что бы многое сделать.
Я много работала, чтобы забронировать себе достойное место в огромном нотохранилище источника вечной молодости Иоганна Себастьяна Баха, где на переполненных полках еле вмещается все сотворенное великим сочинителем уникальной полифонии, сильным скрипачом, несравненным клавесинистом, бесподобным органистом, неплохим гитаристом, примерным отцом огромного по нашим меркам семейства, и все — это немалое успевшим за мизерные 65 лет жизни. Здесь же вижу и масенькую полочку, куда кантор с особой теплотой, и радушием складывает все еще редко появляющиеся гитарные переложения всего того огромного, что им оставлено людям. Вижу и свой уголочек, где уже лежат два и кладу свой третий труд, в этот раз во славу великого кантора церкви св. Фомы, отчего безмерно счастлива!
Призываю коллег, энтузиастов, перед которыми лежит чистый нотоносец, с одной стороны — кантором созданное, а с другой — гитара, призвать на помощь великий дух сочинительства и заполнить лист переложенным произведением великого кантора, затем, к концу рабочего дня с энтузиазмом проиграть все «натворенное», а не пихать его куда — попало, ибо вот так, по разным антресольчикам, полочкам и ящичкам рассованы наши с вами мысли — «наши скакуны». А ведь баховское, нами еще не игранное, меломанами еще не слышанное, не только бередит тонкую душу классической гитаре, но и решительно мешает ей удерживать высококонкурсное место «среди шумного бала» солирующих грандов!
Нам, разменивающим первую декаду пришвартовавшегося ХХI столетия н. э. ужасно хочется взглянуть, чем и как закончится этот парад, и с чем подойдем к последующему?! Поэтому, может стоит более желаючи заставлять себя учиться и работать, работать и учиться, чтобы свободнее шагать по дороге, утрамбованной призывом ученого акад. Мичурина, выдавшего нашим предкам: «Кто не идет вперед, тот неизбежно остается позади!» Или его нерукотворное: «Мы не можем ждать милостей от природы; взять их у нее — наша задача!»
Сегодня, музыка великого кантора на классической гитаре звучит на всех континентах Земли, а может и не только?! Она полно хранит связь и с великим ученым, гениальным реформатором Мартином Лютером (кстати, создавшим немало стихов, поэм — авт.), считавшим, что после теологии величайшим феноменом в укреплении веры Человека в Бога является ее величество Музыка! Эти два святых источника, превращаясь в мощнейший поток, стремительно мчат жизнь по жизни, помогая сметать все фальшивое и наносное на нашем с вами тернистом, однако поступательном пути! Я так думаю, а Вы?
Советы молодым коллегам при работе над транскрипцией предваряю мудрыми словами: «…каждое произведение — это беседа голосов, которые представляют собой различные индивидуальности. Если одному из голосов нечего сказать, он некоторое время должен помолчать, пока не будет вполне естественно втянут в беседу. Но никто не должен вмешиваться в середину разговора и не должен говорить без смысла и надобности»
• Следует знать, что для энтузиаста, который берется за проведение столь сложной работы — переложить что-то и для чего-то, это никак не должно означать попросту поменять место горшку с цветами на более солнечное или на более затемненное, обязательно нужен очень серьезный подход;
• если при работе над транскрипцией получается что-то не так или что-то не то, не следует швырять начатое в корзину, обязательно и на любом уровне надо довести начатое до финала, ибо данный «эмбрион» может вызвать шаткость в собственном «Я», чем подсознательно скомпонует неверие в дальнейшие творческо-исполнительские потенции;
• необходимо помнить, времена быстротечны, меняются ежечасно, даже ежеминутно, вместе с ними меняются и желания, потребности, вкусы. Что было ладно вчера, сегодня вкушаем без соли и приправ. И люди давно стали определенно иными, очень уж ненашенскими, переродившимися в страстных баксоманов и эвриколюбов. Лишь только «Вечная музыка» остается нерукотворной, особолюдной и особолюдской;
• в этой невиданной куче-мале надо держать в поле «цейсовского» видения главный путь, ведущий к «чернопоясному» уровню владения бесконечным каламбуром, затеянным из «великолепной семеркой» нот и всячески стараться не «ошарашивать» людей ихними мимолетными мгновениями, а подобно истинно великим постоянно и надолго удивлять всех добрыми приношениями;
• кому «кощеева тайна» за семью замками и трудно осознать, что многое зависит от необходимости иметь для кропотливого переложенческого труда особый талант, особую выдержку, воз убеждений и понимания того, что в жизни легкого ничего не бывает, поэтому, при работе над транскрипцией в начале же следует определиться где начинаются технико-исполнительские трудности и где заканчивают они свое существование;
• прежде, как начать трудиться над переложением уже загодя отобранного текста «главного произведения», следует поработать с более легкими по фактуре, но схожими по направленности музвещами, на которых внутренняя энергия соокумулируется в стоическом желании выработать собственное видение и, конечно, личнособственное факсимиле;