Модель речи Христа во многом аналогична, но все-таки несколько иная. Когда он решает говорить с целью сформулировать очередной новый постулат, он начинает как бы ниоткуда. До того как им лично не сформулирован вывод из сказанного, совершенно не понятна цель его речи, да и сами эти речи более походят на кавказский тост, который всегда сопровождается небольшой притчей. Христос, правда, не произносит тостов (типа «так выпьем же за блудного сына!» (Лк. 15, 11–32) или «выпьем за здоровье милосердного самарянина» (Лк. 10, 30)), но выводы которые он делает запоминаются. Попробуйте прослушать речь Гитлера, а затем повторить ее. Ничего не получиться! А вот запомнить притчу или поучение Христа — совсем не сложно. Обобщая стиль взаимоотношений Гитлера и Христа с публикой, можно сделать вывод: по публике и пророк.
Мы приведем несколько фрагментов иллюстрирующих тип общения Христа и масс, которые являются перлами софистического жанра (и не только). Иисус продемонстрировал его в Иерусалимском храме во время праздника Кущей (см. выше). Самое поразительное, что и Христос в более мягкой форме, но все же выдерживал структуру речи которую демонстрировал фюрер. Нельзя утверждать что Гитлер позаимствовал это прямо из Евангелий, но достоверно известно, что и он, и еще раньше Вагнер, великолепно знали «первоисточник». Итак, вначале обмен спокойными повествовательными констатациями. Иисус: Я свет миру, кто последует за мной, тот не будет ходить во тьме, но будет иметь свет в жизни. Фарисеи: Ты сам о себе свидетельствуешь, свидетельство твое не истинно. Затем следуют формально-логические экзерсисы, — партнеры как бы прощупывают друг друга. Иисус: Если я и сам о себе свидетельствую, свидетельство мое истинно, потому что я знаю откуда пришел и куда иду, а вы не знаете откуда я, и куда иду. Вы судите по плоти, я не сужу никого. А если и сужу я, то суд мой истинен, потому что я не один, но я и отец пославший меня. А в законе вашем написано, что свидетельство двух человек истинно. Я сам свидетельствую о себе и свидетельствует о мне отец пославший меня. Фарисеи: Где твой отец?
Нервное напряжение начинает нарастать. Темперамент Христа не в силах дальше сдерживать свои эмоциональные порывы. Но и терпение иудеев и фарисеев не беспредельно. Начинаются угрозы. Иисус: Вы не знаете ни меня, ни отца моего, если бы вы знали меня, то знали бы и отца моего. Я отхожу и будете искать меня, и умрете во грехе вашем, куда я иду, туда вы не можете придти. Иудеи (между собой): он убьет сам себя, что говорит «куда я иду вы не можете придти»? Христос продолжает «давить» и делает первые обобщающие заявления. Иисус: вы от нижних, я от высших, вы от мира сего, я не от сего мира. Поэтому я и сказал вам, что вы умрете во греках ваших, ибо если не уверуете, что это я, то умрете во грехах ваших. Иудеи несколько растерявшись спрашивают: Иудеи: кто же ты? А вот первый, пробный удар. Иисус: От начала сущий, как и говорю вам. Много имею говорить и судить о вас, пославший меня есть истинен, и что я слышал от него, то и говорю миру. Когда возненавидите сына человеческого, тогда узнаете что это я и что ничего не делаю от себя, но как научил меня отец мой так и говорю. Пославший меня есть со мною, отец не оставил меня одного, ибо я всегда делаю то что ему угодно. Если прибудете в слове моем, то вы истинно мои ученики. И познаете истину и истина сделает вас свободными. Иудеи: мы семя Авраамово и не были рабами никому никогда, как же ты говоришь «сделаетесь свободными»? Иисус: истинно, истинно говорю вам, всякий делающий грех, есть раб греха. Но раб не пребывает в доме вечно, сын пребывает вечно. Итак, если сын освободит вас, то истинно свободны будете. Знаю что вы семя Авраамово, однако ищете убить меня, потому что слово мое не вмещается в вас. Я говорю то, что видел у отца моего, а вы делаете то что видели у отца вашего. Иудеи продолжают защищаться не понимая толком с кем имеют дело: Иудеи: Отец наш есть Авраам. Иисус: Если бы вы были дети Авраама, то дела Авраамовы делали бы. А теперь ищете убит меня, человека сказавшего вам истину, которую слышал от бога, Авраам этого не делал. Вы делаете дела отца вашего. А вот контрудар, хотя и «ниже пояса», впрочем, кто оговаривал рамки диспута? Это заявление и совершенно неадекватная реакция Иисуса более чем что-либо иное демонстрирует нам, — насколько важным был для него вопрос касающийся его происхождения. Кроме того, иудеи вторглись в область, которую он считал некой собственностью: они назвали отцом Бога, т. е. того, кого он сознательно считал своим отцом. Иудеи: Мы не от любодеяния рождены. Одного отца имеем, Бога. Апогей! Христос выдает все что он думает и о самих фарисеях, и об их «овцах». Это единственная его речь где он говорит предельно ясно, безо всякого словесного тумана.