Как быть, кроме того, с вермахтом: действительно ли это была первоклассная, до зубов вооруженная армия, снабженная самым современным оружием? Конечно же нет, возражает «американец» Шахт: «Зарубежные исследования — некоторые из них были проведены с надлежащей точностью — германского финансирования военных расходов однозначно показали, насколько неадекватным было наше вооружение и насколько несостоятельным оказалось распределение финансирования»[11]. Это типичный образчик послевоенной апологетической продукции, изготовленной человеком, которого в день его шестидесятилетия в 1937 году еженедельный орган германской армии «Militar Wochenblatt» восхвалял как деятеля, «который сделал возможным возрождение вермахта»[12]. Тот вред, который причинил во время войны вермахт своим противникам, тоже не остался незамеченным и был зарегистрирован, невзирая на ложь, к которой прибегнул в Нюрнберге Шахт, спасая свою шкуру и выгораживая имена своих покровителей. Он прятался за следующими лживыми утверждениями: (1) нацисты пришли к власти с помощью самофинансирования; (2) армия Германии была никуда не годной, (3) гитлеровцы изнасиловали экономику и (4) нацистский экономический эксперимент с самого начала был в целом неудачным.
Профессиональная литература на эту тему лихорадочно ухватилась за шахтовскую фальшивку: про германскую армию до сих пор говорят, что она представляла собой «хаос соперничавших управлений», усугубленный «параноидным гитлеровским стилем руководства»[13]. Создание нацистами рабочих мест описывают как «фрагментированное» и «децентрализованное» мероприятие, которое не было ничем обязано нацистскому руководству, кроме «принуждения»[14]. Но даже очевидный комментарий по поводу крутого внезапного взлета, пережитого Германией после января 1933 года в ликвидации безработицы, росте производства и социального страхования, — именно того факта, что исключительно скорое выздоровление от страшной, порожденной нищетой болезни было целенаправленным действом, осуществленным германскими и англо-американскими финансовыми элитами в сотрудничестве с гитлеровцами, — тонет в нескончаемых абсурдных дебатах относительно того, что в действительности якобы нацистский бум явился не более чем горьким плодом везения, а не обдуманного вмешательства и эффективного управления экономикой[15].
Естественно, истеблишменту выгодно, чтобы продолжала циркулировать старая сказка о том, что «случилась неожиданность во второй половине 1932 года»[16], поднялся «некий естественный порыв экономического ветра», который весьма удачно надул паруса Гитлера. Эта вредоносная басня позволяет одним движением смахнуть все колючки, которые торчат из периода 1932-1933 годов, — именно зарубежное финансирование нацистов, фальсифицированное назначение Гитлера рейхсканцлером и наличие решающих сил, стоявших за резким и стремительным оживлением экономической активности в Третьем рейхе.
Более того, нацистская экономика, подогретая мощной смесью свободного предпринимательства, призывов к коммунистическому обобществлению, индустриального совершенства, великолепной структуры, удачной политики распределения, антиплутократических инвектив, виртуозного владения новыми технологиями, строгого регулирования, умелого управления денежными потоками и эффективного планирования, — это феномен, признать факт существования которого неудобно никому — ни либералам, апологетам крупного бизнеса, ни левым доктринерам и даже ни анархистским реформаторам, сторонникам дробления экономики, — упомянутый феномен вызывает глубокое смущение, ибо он обладает любимыми чертами каждого из этих течений, и лучше о нем либо вовсе не упоминать, либо по возможности исказить.
Сказанное еще более справедливо в свете тех массивных инвестиций, которые были вложены в Третий рейх союзниками. Эти инвестиции делались не из циничного желания получить доход, но ради будущей реконструкции Германии под эгидой Соединенных Штатов Америки — клубы просчитали свои действия на два хода вперед. То, что Гитлер со временем проиграет войну, было ясно — и это несмотря на отсрочку, которую нацисты получили благодаря такой экономической «помощи». После войны, в 1949 году, после того как Германия была разделена на два государства — восточное и западное, новой Федеративной Республике не пришлось платить репарации наличными деньгами: она просто отдавала союзникам натурой 4 процента произведенных ею товаров. Ценные бумаги немецких абсентеистов были временно секвестрированы оккупационными властями, гигантские промышленные конгломераты прошлого были разделены на более мелкие концерны, которые были затем интегрированы в европейский Общий рынок, который путем создания новых клиринговых механизмов, Международного валютного фонда и плана Маршалла был накрепко привязан к рынкам сбыта американской империи. Теперь Вашингтон получил Германию и Средиземноморье вместе с Римским Папой, отпущение грехов которым было куплено вложением в банк Ватикана миллионов долларов, ассигнованных на проамериканскую деятельность[17].
11
6-11 Hjalmar Schacht, 1933: Wie eine Demokratie stirbt (Dusseldorf: Econ-Verlag, 1968), p. 88
12
6-12 Peter Alien, The Windsor Secret New Revelations of the Nazi Connections (New York: Stein & Day Publishers, 1984), p. 98
14
6-14 Dan P. Silverman, Hitler's Economy. Nazi Work Creation Programs, 1933-1936 (Cambridge, MA: Harvard University Press, 1998), pp. 146, 243
15
6-15 F. W. Henning, 'Die zeitliche Einordnung der Uberwindung der Wirtschaftskrise in Deutschland in Harald Winkel (ed.)', Finanz- und Wirschaftspolititische Fragen der Zwischenkriegszeit, Band 73 (Berlin: Duncker & Humblot, 1973)
16
6-16 Pierre Aycoberry, The Social History of the Third Reich, 1933-1945 (New York: The New Press, 1999), p. 158
17
6-17 John Cornwell, Hitler's Pope. The Secret History of Pius XII (New York: Viking, 1999), p. 328